Армен Алчян, Гарольд Демсец Парадигма прав собственности

Работа послевоенных классиков американской экономической науки проблематизирует понятие прав собственности: владение собственностью они интерпретируют как владение правами на ее использование. 


Введение

Во всех учебниках политэкономии важнейшие экономические решения, которые необходимо принимать любому обществу, формулируются в виде следующих вопросов: какие товары производить? как произвести эти товары? кому достанется то, что произведено? Подобная постановка проблемы социального выбора искажает суть дела. Экономические организации по необходимости находят то или иное решение перечисленных проблем, но даже самое централизованное общество не конкретизирует и не может конкретизировать ответы на эти вопросы заранее и во всех деталях. Полезнее и ближе к истине было бы рассматривать социальную систему как нечто, опирающееся на методы, правила или обычаи разрешения конфликтов, возникающих в процессе использования дефицитных ресурсов, а не воображать, будто общество в состоянии конкретизировать способы их использования.

Поскольку одни и те же ресурсы невозможно использовать для удовлетворения соперничающих друг с другом потребностей, конфликты интересов так или иначе разрешаются. Способы, позволяющие достигать этой цели, отражают все богатство человеческого опыта и включают войны, забастовки, выборы, авторитет религиозных организаций, правовой арбитраж, обмен и игру на бирже. Каждое общество использует сочетание этих инструментов, и различие между общественными системами связано в основном с тем, на каких конкретных методах решения социальных проблем, порожденных дефицитом ресурсов, они делают акцент.

В разрешении конфликтов из-за использования скудных ресурсов капитализм в основном опирается на рыночные механизмы и права частной собственности. Эти основополагающие характеристики капиталистической системы (в идеальной ее форме) большинство мейнстримовских экономистов принимает как аксиому — даже несмотря на то, что экономическая наука развивалась одновременно с капитализмом западного образца. Прискорбно, но факт: изучение основ капитализма по определению отдается на откуп его критикам слева.

Тем не менее, в последние годы мы наблюдаем повышение внимания к теме прав собственности и зарождение несколько иного подхода к анализу социальных проблем, источником которых становится дефицит ресурсов. Из растущего массива литературы по этим проблемам вырисовываются три основных вопроса: (1) Какова структура прав собственности в конкретном обществе и в конкретный момент времени? (2) Какие последствия в плане социального взаимодействия вытекают из конкретной структуры прав собственности, и (3) Как возникла эта структура прав собственности? Специалисты по экономической истории могут сделать очень многое для углубления наших ответов на эти вопросы, и в настоящей статье мы ставим перед собой следующую цель: облегчить историческое исследование этой тематики за счет некоторого прояснения сути перечисленных вопросов.


Структура прав собственности

В обыденной речи мы говорим: такой-то владеет землей, домом, или акциями. Этот разговорный стиль, несомненно, рационален с точки зрения быстрой передачи информации, но он ни в коей мере не отражает разнообразия и сложности отношений собственности. Объектом владения являются права пользования ресурсами, включая ум и тело человека, и эти права всегда ограничиваются, зачастую путем запрета на определенные действия. Под «владением землей» обычно подразумевается право ее обрабатывать (или не обрабатывать), добывать из ее недр полезные ископаемые, выставлять эти права на продажу и др., но оно не предусматривает права бросаться комьями земли в прохожих, заваливать землей русло реки, меняя ее течение, или заставлять кого-либо эту землю покупать. Человек является собственником прав на социально признанные действия.

Прочность владения этими правами можно определить за счет степени, в которой решение собственника о способе использования ресурса действительно определяет это использование. Если вероятность того, что выбор собственника относительно способа реализации конкретного права определяет процесс принятия решений в ходе самой реализации, равна 1, мы можем сказать, что он полностью владеет упомянутым конкретным правом. К примеру, человек может обладать абсолютным правом собирать яблоки с дерева, но не подрезать его.

Сферу демаркированных способов пользования ресурсом можно поделить между несколькими людьми. На определенную долю владения одним и тем же может претендовать не одна, а несколько заинтересованных сторон. Одной может принадлежать право обрабатывать землю, а другой, например государству — право на проход через эту землю или иное ее использование в конкретных целях. Владение распространяется не на сам ресурс, а на набор или долю прав егоиспользования. В своем первоначальном значении понятие «собственность» относилось только к праву, юридическому титулу или интересу, и ресурсы могли называться собственностью не в большей степени, чем они могли называться правом, титулом или интересом.

Помимо разделения самой сферы использования ресурса, существует и отдельный процесс принятия решений, с помощью которого такое использование определяется. Осуществление конкретного права может зависеть от решения, в принятии которого принимает участие много людей, например, путем голосования. Право голоса, конечно, реализуется на индивидуальной основе, но именно подача голосов «за» или «против» большим количеством людей определяет способ, которым будет воплощено на практике право пользования ресурсом.

В отношении структуры прав собственности в обществе возникают два важных вопроса. Первый звучит так: какие права собственности существуют в данном обществе? В нем может наличествовать конкретное право пользования ресурсом, которого раньше не было, или которого нет в других обществах. К примеру, в первые годы после появления радио пользователи частот не имели права препятствовать другим членам общества передавать радиосигналы на той же частоте. Передачи на любых частотах мог вести каждый, кто пожелает; а на некоторых частотных диапазонах этот принцип сохраняется и сегодня. Или вот другой пример: в Соединенных Штатах отсутствует право на торговлю героином на легальном рынке, но в других странах оно, возможно, имеется. А право выступать за конкретные политические доктрины в США действует шире, чем в России. (Следует отметить, что право заниматься политической деятельностью относится к правам на пользование ресурсами, поскольку она невозможна без использования конкретных мест и приспособлений.)

Второй вопрос привлекает внимание к тому факту, что владельцами прав могут становиться различные юридические и физические лица. Наиболее важным в этой связи является разделение на государственную (общественную) и частную собственность. Право на проход через чей-то земельный участок может принадлежать государству и физическому лицу. Государство владеет правом доставки почты первой категории, но не владеет правом размещать солдат на постой без разрешения хозяев. Естественно, степень, в которой исключительные права собственности принадлежат государству, самым тесным образом связана с классификацией общественных систем по уровню централизации контроля.

В понятии государственного или частного владения ресурсом заложена определенная двусмысленность, поскольку набор прав собственности, связанных с тем или иным ресурсом, поддается разделению. Возможны и реально существуют случаи, когда вопрос о том, кто владеет ресурсом или «собственностью» — государство или частные лица — попросту неясен. Некоторые права на некоторые способы пользования одним и тем же ресурсом могут принадлежать государству, а некоторые — частным лицам. И хотя утверждение о том, что степень государственного контроля в обществе снижается, когда дополнительные права пользования ресурсами передаются в частное владение, вполне справедливо, было бы, пожалуй, произвольным выносить суждение о том, когда именно такая передача прав под контроль частным лицам означает переход владения набором прав из общественных рук в частные. Классификация собственников не сводится к основной дихотомии между государством и частными лицами. Немалый интерес представляют и корпоративная, школьная, церковная собственность. Конкретная структура прав чревата важными последствиями с точки зрения распределения ресурсов, и некоторые из этих последствий мы сейчас проиллюстрируем.


Структура прав и ее социальные последствия

Значение вопроса о том, какие права существуют в обществе, можно оценить, сравнив ситуации, связанные с наличием или отсутствием права на ограничение доступа к ресурсам. Словосочетанием «коммунальные права» мы определим набор прав, включающих возможность использования дефицитного ресурса, но исключающих право «отсутствующего собственника» лишать других доступа к его использованию. В практическом плане это означает, что пользование дефицитным ресурсом определяется принципом «кто первым пришел, того первым и обслужили» и сохраняется до тех пор, пока субъект не прекратит использовать данный ресурс. Пользование городским тротуаром или «общественной» дорогой носит коммунальный характер, а часто эта форма владения охватывает и права на обработку земли и охоту. Зачастую коммунальное владение технически связано с государственной собственностью, как, например, в случаях с общественными парками, когда государство технически обладает возможностями закрывать людям доступ к пользованию своим имуществом. Если государство пользуется этим правом регулярно, как, например, в отношении военных объектов, его целесообразнее определить как государственное владение; если же право исключения доступа реализуется государством редко, как это происходит с общественными парками и автострадами общего пользования, то на практике пользователи ресурса воспринимают его как коммунальный. Коммунальные права означают: рабочий механизм пользования ресурсом устроен таким образом, что ни государство, ни отдельные граждане не могут лишать других возможности использовать ресурс. Единственный способ, позволяющий им добиться этого — начать пользоваться им раньше других и продолжать это пользование. Так, водитель, первым выехавший на общественную автостраду, обретает право пользования, которое завершается лишь в тот момент, когда он покидает эту дорогу. Второй водитель может ехать вслед за первым, но не может лишить его места на дороге или помешать ему использовать ее.

Трудность, связанная с коммунальными правами, заключается в том, что они не позволяют точно измерить издержки, возникающие в результате использования ресурса всеми. Люди, владеющие коммунальными правами, чаще всего реализуют их, не учитывая всех возможных последствий своих действий. Например, одна из издержек, связанных с охотой на животных, если она носит неограниченный характер, заключается в сокращении популяции соответствующего вида. Данные издержки будут приниматься во внимание только в том случае, если кто-то в этом заинтересован. Этот интерес возникает, когда рост популяции животных в результате ограничения охоты кому-то выгоден. В рамках системы коммунальных прав любой, кто отказывается от охоты, действует не к собственной выгоде, а к выгоде других, которые продолжат реализацию своего коммунального права на охоту. Таким образом, все будут стремиться эксплуатировать охотничьи угодья слишком интенсивно, и популяция животных начнет сокращаться слишком быстро.

Часто реализация коммунальных прав толкает людей на действия, которые нельзя охарактеризовать иначе как аморальные. В 1970 году всю прессу обошли истории о варварском и жестоком истреблении бельков тюленей, которое ежегодно происходит во льдах вблизи острова Принца Эдуарда в заливе Святого Лаврентия. Правительство Канады разрешало добывать не более 50 000 особей в год, поэтому охотники действовали как можно быстрее, чтобы получить свою долю добычи, пока эта квота не будет исчерпана. Они массами выходили на лед и разбивали белькам черепа тяжелыми дубинами. В государственные ведомства поступали многочисленные письма протеста против столь бесчеловечного способа охоты: иногда с бельков даже снимали шкуры живьем. Министр рыболовства предупредил охотников, что на него оказывается сильное давление — от него требуют вообще запретить промысел бельков в 1970 году, если методы добычи зверя не станут гуманнее. Очевидно, в данном случае виноваты не охотники, а регулирующие органы, ведающие промыслом тюленей: именно они предоставили коммунальное право на добычу 50 000 бельков в год. Таким образом, их разрешалось без каких-либо помех добывать по принципу «кто первый пришел, того первым и обслужили»: подобное квотирование создавало у охотников стимул к использованию самых скоростных методов забоя, а беспощадность становилась залогом успеха.

Проблемы, связанные с коммунальными правами, проявляются с особой наглядностью, если мы изучим причины загрязнения окружающей среды. Поскольку государство предлагает гражданам относиться к озерам и рекам как к «бесплатному товару», т.е. как правило не запрещает людям реализовывать коммунальные права пользования этими ресурсами, они в ряде случаев эксплуатируются настолько интенсивно, что загрязнение создает серьезную угрозу продуктивности последних.

Набор прав, препятствующий обмену по рыночным ценам, меняет и характер распределения ресурсов. Интересы людей многочисленны и разнообразны. Если верхний или нижний порог цен не позволяет владельцам удовлетворить желание разбогатеть, они направят усилия на преследование иных целей. Например, эффективный контроль над арендной платой создает у владельцев квартир стимул сдавать их бездетным взрослым, которые с меньшей вероятностью нанесут ущерб жилым помещениям. Контроль над арендной платой также побуждает домовладельцев сдавать квартиры людям, чьи личные качества им нравятся. В одной чикагской газете доля объявлений о сдаче жилья, в которых указывалось, что квартира сдается с «ограничениями» или без мебели, в довоенные годы составляла не более 10%, но в годы Второй мировой войны, когда контроль над арендной платой породил настоящие очереди желающих снять жилье, возросла до 90%. Подрыв права выставлять что либо на продажу и приобретать его по рыночным ценам с наибольшей вероятностью принесет наибольшие преимущества тем, кто обладает более привлекательными расовыми признаками или личными качествами.

Перераспределение ресурсов, связанное с отсутствием права на отказ в пользовании и невозможностью осуществлять обмен на основе рыночных цен, приводит к росту трансакционных издержек в результате подобной модификации набора прав. Принятие законодательного акта о фиксации цен оборачивается повышением издержек на распределение ресурсов по отношению к ценовому механизму, а потому вынуждает тех, кто совершает трансакции, сильнее опираться на неценовые методы распределения. Это очевидно — однако не столь очевидна роль, которую играют трансакционные издержки в отсутствие права на отказ в пользовании.

Рассмотрим проблему перегрузки, возникающую в определенные часы на автострадах. Никто не реализует право препятствовать водителям пользоваться автострадами в эти часы. Право ездить по автострадам является коммунальным правом. Но водителям, не желающим стоять в пробках, закон не запрещает платить другим за использование альтернативных маршрутов в часы пик. Система прав, однако, создает у водителей стимулы, чтобы не они, а кто-то другой платил людям за пользование этими альтернативными маршрутами, поскольку в рамках коммунальной системы прав тем, кто не платит, нельзя запретить пользование автострадой. Система коммунальных прав приводит к повышению трансакционных издержек, создавая проблему любителей попользоваться чем-либо «на дармовщинку». Более того, даже если, платя деньги, желающие могут добиться временной разгрузки движения, многих людей, которые в настоящее время не пользуются данной автострадой, она может привлечь в дальнейшем именно из-за отсутствия пробок. В рамках системы коммунальных прав возникшее «предложение» свободного пространства на дороге вероятнее всего создаст спрос на его использование, поскольку перекрыть доступ этим новым пользователям невозможно. Им тоже пришлось бы платить за возвращение к альтернативным маршрутам, что обременяет систему распределения ресурсов дополнительными дорогостоящими трансакциями. Система прав, включающая право отказывать в пользовании неплательщикам, как это происходит на платных автострадах, ликвидирует эти источники высоких трансакционных издержек. Люди, не пользующиеся дорогой сегодня, смогут ездить по ней только в том случае, если этот маршрут покажется им достаточно привлекательным, чтобы платить сбор, а владельцу платной дороги не мешает иждивенческая психология.

Социальные последствия, связанные с характером владельцев прав, также обладают перераспределительным эффектом. Вот очевидный пример: государственные и частные владельцы в большей степени реагируют, соответственно, на политические и рыночные стимулы, что обусловливает различия в способах использования ресурсов. Не столь очевидно воздействие на распределение ресурсов идентичности владельцев, когда речь идет о частных собственниках. В первом приближении возникает представление, что все до единого частные собственники должны реагировать на рыночные стимулы одинаково, а потому конкретная идентичность таких владельцев не влияет на способы использования ресурсов. У всех частных владельцев есть мощные стимулы для использования своих прав собственности наиболее полезным способом. В определенных условиях это приблизительное представление выглядит абсолютно верным. Наиболее важное из указанных условий состоит в том, что трансакционные издержки должны быть незначительными: в этом случае те, кто способен использовать ресурсы максимально полезным способом, смогут легко устанавливать контакты и вести переговоры с людьми, в настоящее время владеющими правами на данные ресурсы. Если же трансакционные издержки значительны, то изменение идентичности владельцев прав способно повлиять на перераспределение последних, поскольку переговорам об их конкретном использовании может препятствовать проблема положительных трансакционных издержек.

Самым важным результатом изменения институциональной структуры может стать воздействие подобной реорганизации на стоимость трансакций. В частности, процесс огораживания общинных земель мог существенно сократить стоимость трансакций между владельцами пользовательских прав, и это, возможно, облегчило задачу использования ресурсов наиболее продуктивным способом. Если исследователь сосредоточит внимание на проблеме трансакционных издержек, он может увидеть последствия процесса огораживания в несколько ином свете.


Формирование структуры прав собственности

В рамках коммунальной системы прав каждый человек имеет право на частное использование ресурса после того, как он им завладел, и общественное право на его использование до того, как он попал ему в руки. Это несоответствие между возможностями владения побуждает людей реализовывать свои права в наиболее полезной для себя форме; они будут преобразовывать ресурсы, принадлежащие им на коммунальной основе, в ресурсы, находящиеся в частном владении, то есть будут охотиться, чтобы получить частные права на животных. Проблему можно решить либо преобразованием коммунальных прав в частные, в каковом случае отпадет императивная необходимость охотиться на животных, чтобы «застолбить» на них свои частные притязания, либо сдерживать стимулы на превращение коммунальных прав в частные путем регулирования.

Система, обеспечивающая коммунальные права на ресурс, когда он находится в одной форме, и частные права на него же, но в другой форме, в основе своей нестабильна. Форма, на которую существуют частные права, будет вытеснять ту, что охватывается общественными правами. Само по себе это имеет серьезные последствия только в том случае, если преобразование коммунального владения в частное связано с издержками. Так, если незаклейменные животные считаются коммунальной собственностью, а заклейменные — частной, начнется повальное клеймление животных. Это не потребует больших издержек, тем более что клеймление в любом случае желательно для идентификации животных. Не будет необходимости убивать животных, чтобы предъявить на них свои частные права, поэтому, после того, как клеймление с соответствующими затратами будет проведено, их будут разводить должным образом. Однако процесс преобразования, требующий убийства животных для установления частных прав собственности, связан с более серьезными социальными издержками в виде сокращения популяции животных.

Если адаптация общества к несовместимости коммунальных и частных прав происходит путем устранения частного права, на смену проблеме, которую таким образом пытаются решить, тут же придет другая — проблема создания стимулов к труду. Таким образом, если мы предположим, что коммунальное право на охоту подкрепляется положением о том, что добыча принадлежит общине — и согласно обычаю распределяется между всеми ее членами — а не одному охотнику, стимулы для занятия охотой ослабнут. Таким образом, проблема чересчур интенсивной охоты решается за счет создания проблемы недостаточно интенсивной охоты — теперь здоровые люди будут сидеть сложа руки, ожидая, пока другие принесут добычу, которую затем разделят на всех. Чтобы смягчить проблему «уклонения», возникающую в результате, обществам, не создающим частные права, необходимо постоянно приближаться к социальной организации, в рамках которой поведение индивидов напрямую регулируется государством или косвенно направляется культурными установками. Таким образом, выбор из двух вариантов — охотиться или не охотиться — нельзя оставлять за индивидом, иначе он, не имея возможности присвоить плоды своего труда, будет уклоняться от охоты. Вместо этого государство все больше будет сталкиваться с необходимостью организовывать охоту в приказном порядке, настаивать на том, чтобы люди ею занимались, и более жестко регулировать раздел добычи. Возможно и другое: община организует культурное воспитание, стимулирующее готовность людей заниматься охотой. Именно такой оборот события принимали у первобытных племен. Животные, на которых они охотятся, — «бесплатны»: здесь действует принцип «кто первым пришел, того первым и обслужили». Однако добыча делится в соответствии со сложными ритуальными процедурами, и вопрос об участии в охоте не оставляется на волю индивидов. Попытка решить проблему дефицита за счет сокращения сферы частных прав неизбежно ведет к усилению централизованного регулирования или воспитания в обществе. Чтобы обнаружить практические примеры этого процесса, не обязательно отправляться за тридевять земель. Государственная система образования в США действует на основе «бесплатного» права пользования. По мере того, как хорошие школы привлекают все больше учеников, сообщество либо должно выделять больше ресурсов на эти государственные школы, чтобы решить возникшую, по его мнению, проблему их чересчур интенсивной эксплуатации, либо каким-то образом регулировать приток учеников. Зачастую для сокращения притока желающих поселиться в таких сообществах используются зональные ограничения и строительные нормы.

Если надзор за соблюдением частных прав можно наладить без затруднений, целесообразно решать проблему дефицита преобразованием коммунальных прав собственности в частные[1]. Вопреки некоторым распространенным представлениям, права частной собственности могут обладать общественно полезной функцией именно благодаря тому, что они создают у индивидов стимулы для учета социальных издержек. Отождествление частных прав исключительно с антиобщественным поведением столь же популярно, сколь и ошибочно.

Нестабильность, присущая коммунальной системе прав, особенно обостряется, когда из-за изменения технологий или спроса ценность ресурса, находящегося в коммунальной собственности, повышается. Подобные изменения скорее всего принесут с собой как негативные, так и благоприятные эффекты, которые в рамках существующей системы прав нельзя измерить и учесть без крупных социальных издержек. В подобных ситуациях следует ожидать модификаций в системе прав, позволяющей индивидам более полно и адекватно реагировать на эти новые издержки и преимущества. Так, развитие пушной торговли в Новом Свете привело к двум результатам. Ценность мехов для индейцев повысилась, и, соответственно, увеличился и масштаб охоты. До появления торговцев пушниной индейцев устраивала социальная система, допускавшая свободную охоту, поскольку ее масштаб был слишком мал, чтобы вызвать серьезное сокращение популяций животных. Однако в условиях торговли пушниной масштаб охоты приходилось регулировать. Система контроля, разработанная индейцами в северо-восточной части Америки, заменяла частную собственность на землю правом доступа в охотничьи угодья. Обладая правом не пускать других на свою территорию, индейские семьи обретали стимул для заботы о численности обитающих там животных. В рамках системы свободной охоты численность этих животных сократилась бы, поскольку их добывали бы другие индейцы. При наличии частных прав на охоту она, однако, поддерживалась бы на уровне, больше соответствующем растущему пушному рынку.

Аналогичным образом, как отмечает профессор Норт, относительный рост ценности земельных ресурсов в Англии XII века привел к перестройке существовавшей тогда системы прав собственности — введению принципов эксклюзивного владения и его передачи[2]. В XIII веке в Англии был разработан обширный корпус земельного права, созданы предпосылки для огораживания и, наконец, введено право отчуждения земли; аналогичные процессы наблюдались и на Континенте.

Интересным примером масштаба корректировки прав собственности, чаще всего сопровождающей экономически значимые технологические новшества, может служить ретрансляция радиосигналов между различными странами Европы. В 1926 году одна голландская телефонная компания решила использовать свое оборудование для ретрансляции радиопередач, принимаемых из других стран, предлагая их подписчикам в Нидерландах за абонентскую плату. Однако многие передачи в таких странах, как Англия, Франция, и Германия охватывались авторским правом, и никакой компенсации его владельцам голландская фирма не выплачивала. Использование ресурса, созданного в одной стране и автоматически становящегося доступным в другой, создавало неордирарные правовые проблемы, которые привели к острому конфликту, а затем и к подписанию Бернской конвенции 1928 года. Это соглашение наделяло владельцев авторского права эксклюзивными полномочиями санкционировать для граждан стран-участниц любые трансляции радиопередач по проводам или иным способом. Что же касается Соединенных Штатов, то там в 1938 году несанкционированная ретрансляция передач была признана незаконной, и для надзора создан специальный орган — Федеральная комиссия связи.

Мы затронули лишь несколько случаев изменения структуры прав собственности, привлекающих сегодня внимание ученых. Однако существует очень много феноменов, связанных с правами собственности, изучение которых могло бы принести немало пользы. Возьмем хотя бы проблему структуры корпоративного капитала. Известная теорема Модильяни-Миллера, согласно которой стоимость предприятия не зависит от структуры его капитала, представляет собой особый случай применения тезиса о том, что трансакционные издержки равны нулю. На разные компоненты имущества предприятия выпускаются различные правовые титулы, и стоимость этих титулов не превышает и не уступает текущей стоимости имущественного потенциала предприятия, по крайней мере, если эти правовые титулы четко определены, поддаются разделению и передаче с нулевыми издержками. Более того, их пересмотр и обмен осуществляется способами, обеспечивающими владельцу максимальную полезность, ограниченную лишь имущественным потенциалом предприятия.

Но на деле эти «пакеты» прав передаются и пересматриваются не без издержек, и, таким образом, возникает вопрос, какие из «пакетов» целесообразнее всего выпускать предприятию. Что это: облигации, простые акции, привилегированные акции, обратимые ценные бумаги, гарантии? С учетом стоимости трансакций и ревизии этих пакетов прав, существуют ли факторы, способные объяснить тот или иной состав их первоначальной «смеси»? Мы полагаем, что различия в этом составе определяются различиями в представлениях инвесторов о потенциальных результатах деятельности предприятия. Предприятию, стремящемуся получить максимальную сумму за счет продажи прав на владение, желательно выпустить различные «пакеты» — например, гарантии для оптимистично настроенных инвесторов и облигации для пессимистов — с учетом того, что функционирование рынков неизбежно связано с издержками. Если бы рынок мог «производить» различные «пакеты» без издержек, фирме незачем было бы заботиться о дифференциации этих финансовых инструментов. Ведь в этом случае финансовые посредники могли бы конвертировать или включить любые выпущенные фирмой финансовые инструменты в «смесь», предпочтительную для оптимистически или пессимистически настроенных инвесторов, по разному оценивающих перспективы предприятия.

Хотя количество статей, посвященных правам собственности и трансакционным издержкам, быстро растет, в основном они относятся к категории «абстрактных гипотез». Эмпирические исследования крайне немногочисленны, а из них лишь единицы касаются явлений, существующих достаточно долго, чтобы их можно было назвать историческими. Однако специалисты по экономической истории могли бы внести куда больший вклад в изучение проблемы, и мы надеемся, что достаточно заинтересовали вас поставленными вопросами, чтобы вы захотели ознакомиться с работами, перечисленными в приведенной ниже краткой библиографии.

Литература:

1 Alchian A.A. Unemployment and the Cost of Information // Western Economic Journal. Vol. VII (June 1969). P. 109–128.

2 Alchian A.A. Some Economics of Property Rights // Il Politico. Vol. XXX (1965). P. 816–829.

3 Alchian A.A., Demsetz H. Production, Information Cost, and Economic Organization // American Economic Review. Vol. LXII (December 1972).

4 Bottomley A. The Effect of the Common Ownership of Land Upon Resources Allocation in Tripolitania // Land Econonics. 1963. February 1963. P. 91–95.

5 Brunner К., Мeltzer A. Studies in Money and Monetary Policy // Journal of Finance (May 1964).

6 Cheung S. The Theory of Share Tenancy. Chicago: University of Chicago, 1969.

7 Coase R.H. The Nature of the Firm // AEA Readings in Price Theory / Ed. by Stigler and Boulding. Irwin, 1952. P. 331–351.

8 Coase R.H. The Problem of Social Cost // Journal of Law and Economics. Vol. III (Оctober 1960). P. 1–40.

9 Crocker T.D. Extenalities, Property Rights, and Transaction Costs // Journal of Law and Economics. Vol. XIV (October 1971). P. 451–464.

10 Demsetz H. Toward a Theory of Property Rights // AEA Papers and Proceedings. 1967. May. P. 253–257.

11 Demsetz H. When Does the Rule of Liability Matter? // Journal of Legal Studies. Vol. I (January 1972). P. 13–28.

12 Demsetz H. The Private Production of Public Goods // Journal of Law and Economics. Vol. XIII (October 1970). P. 293–306.

13 Demsetz H. The Cost of Transacting // Quarterly Journal of Economics. Vol. LXXXII (February 1968). P. 33-53.

14 Devany A.S., Eckert R.D., Meyers C. J., O’Hara D.J., Scott R.C. A Property System for Market Allocation of Electro-Magnetic Spectrum: A Legal-Economic-Engineering Study // Stanford Law Review. Vol. XXX (June 1969). P. 1499–1561.

15 Furubotn E., Pejovich S. Property Rights and the Behavior of the Firm in a Socialist State // Zeitschrift fur Nationalokonomie. Bd. XXX (Winter 1970). P. 431–454.

16 MacCaule S. Non-Contractual Relations in Business: A Preliminary Study // American Sociological Review. Vol. XXVIII (February 1963). P. 55–67.

17 McKean R.N. Products Liability: Implications of Some Changing Property Rights // Quarterly Journal of Economics. Vol. LXXXII (November 1970). P. 611–626.

18 North D., Thomas R. The Rise and Fall of the Manorial System: A Theoretical Model // Journal History of Ecomomic. Vol. XXXI (December 1971). P. 777–803.

19 Pejovich S. Liberman’s Reforms and Property Rights in the Soviet Union // Journal of Law and Economics. Vol. XII (September 1969). P. 193–200.

20 Pejovich S. The Firm, Monetary Policy and Property Rights in a Planned Economy // Western Economic Journal. Vol. VII (September 1969). P. 193–200.

21 Rottenberg S. Property in Work // Industrial Labor Relations Review.Vol. II (April 1962). P. 402–405

Авторы выражают благодарность фонду E. Lilly Endowment Inc. за грант, предоставленный кафедре экономики Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (University of California, Los Angeles) на исследование бихевиористских эффектов различных прав собственности.


Впервые: Alchian А.А., Demsetz H. The Property Right Paradigm // The Journal of Economic History. Vol. 33. ? 1 (March 1973). P. 16-27.