Недавняя запись в Facebook Сергея Пархоменко снова привлекла внимание к событиям в Колпашево в 1979 году: в городке на берегу Оби обнаружилось массовое захоронение времен большого террора; власти, вместо того, чтобы опознать и похоронить убитых, просто уничтожили общие могилы.
Случай с «Колпашевским яром», однако, уникален не только с человеческой, но и с документальной точки зрения. В 1990 году, во многом благодаря усилиям томского «Мемориала», удалось добиться возбуждения уголовного дела по факту надругательства над телами умерших. Сотрудники советской прокуратуры допросили и опросили чиновников со всех ступеней советской иерархии — от члена Политбюро Егора Лигачева до рядовых колпашевских милиционеров. Эти свидетельства, дополненные материалами из других источников, как слои из тел в расстрельной яме, позволяют судить, что кромешные события в Колпашево начались не в 1937-м, а закончились не в 1979-м году. InLiberty публикует маленькую часть воспоминаний и показаний участников событий.
Часть первая. Выброшенные на берег
15 мая 1932 года. Докладная записка Остренко (заместитель председателя краевого суда) и Емеца (заместитель начальника краевого управления исправительно-трудовых лагерей):
«…140 человек судебно-ссыльных, из них 36 женщин. Все помещены вместе на одних двухэтажных нарах. Мы не имеем пока данных медицинского осмотра, но во всяком случае подавляющее большинство из них носят явные признаки сифилиса и других болезней, крайнего истощения, голые, едва прикрытые сгнившей рванью.
Все питание рабочих, больных и проч. состоит из 300 грамм полусырого хлеба и сырой воды, набираемой из близлежащего болота, куда стекают нечистоты самого барака и близлежащей больницы. Свет в бараке на ночь не зажигается. Можете представить себе, что делается ночью в этом бараке, наполненном мужчинами и женщинами, подростками, буквально мальчуганами и девушками, неисправимыми рецидивистами, ворами и попавшими за сравнительные пустяки, лишенцами, кулаками, середняками и т.п.
Мы пришли к глубокому убеждению в том, что если бы это положение продолжалось еще более или менее продолжительное время, гибель физическая этих людей была бы неминуема.
Между тем, эти адские условия, как нарочно созданные для физического истребления этих людей, далеко еще несравнимы с той кошмарной действительностью, которую каким-то образом часть этих людей перенесла и которая унесла в могилу, по приблизительному подсчету, более ста человек в продолжении небольшого времени».
Любовь Николаевна Кошелева, 1919 года рождения:
«Папа перешел в детдом у Белого Яра бухгалтером работать. Большой детдом был. Только в дошкольном отделении было более 100 детей... Я пошла работать в детдом воспитательницей. В 1937 году, 22 декабря папу арестовали. Нас всех с работы повыгоняли… Приехали комсомольцы… Вместе с папой забрали 12 человек... Увозили на четверых подводах по три человека и возчик. Посылку отцу в КПЗ г. Колпашева посылали мы, вернулась с подписью: «Адресат выбыл в неизвестном направлении».
Таисия Михайловна Чокарева, 1918 года рождения, ханты:
«В 1937 году замуж вышла, в Амбарах жила. Забрали тогда Барышева Михаила — брата мужа, Тычинского Прокопия Андреевича, потом — Жданова. С нашей деревни дядю нашего забрали… Как врагов народа. Так и не вернулись».
Панова Мария Степановна, 1924 года рождения:
«В 1937-м моих двух братьев и дядю взяли. Дядя, Николай Иванович Перемитин, 10 лет отсидел, а два братика погибли».
А. Спраговский (бывший старший следователь УКГБ по Томской области):
«В период с 1955 по 1960 год я занимался пересмотром архивно-следственных дел на осужденных внесудебными органами. Не вдаваясь в существо всех этих дел, определенно могу утверждать, что 99% проверенных дел были грубо сфальсифицированы бывшими работниками Томского и Нарымского отделов НКВД».
Василий Яковлевич Бирюков:
«НКВД приехали отца забирать, а его дома не было, в тайге был. Забрали в ту ночь трех братьев Полонских, двух братьев Титовых. Жена Антона Полонского помешалась... Потом Лариона и Антона Лукиных забрали… Лапко Адольф Александрович, поляк, тоже с ними был. Везли на барже, набили битком. Несколько человек не вошли в баржу, их отпустили по домам. Уцелели. А с баржи никто не вернулся».
Надежда Михайловна Воронцова:
«В 1937 году у нас многих забрали: Смертиных, Шуре было 19 лет, а Коле — 21 год, и — с концом, Ходарева Гошу (Георгия Сергеевича), 18 лет, забрали, много забрали… детдом был посередине между Белым Яром и Луговым… Директора детдома, немец был, тоже забрали».
А. Спраговский (бывший старший следователь УКГБ по Томской области):
«В городе Колпашево, как показал один из исполнителей Караваев Сергей, была создана специальная бригада. Для поддержания их боевого духа постоянно давался спирт. Рядом со зданием Окротдела НКВД была большая площадка, обнесенная высоким забором, там была вырыта яма, куда можно было подойти по специально устроенному трапу. В момент расстрела исполнители находились в укрытии, а при подходе арестованного к определенному месту раздавался выстрел, и он сваливался в яму.
В целях экономии патронов была внедрена система удушения петлей с применением мыла. Вот один из эпизодов того времени... Будучи пьяными, исполнители решили поглумиться над молодой возлюбленной парой, оказавшейся приговоренной к расстрелу. Под предлогом сохранения жизни им предложили совершить половой акт со связанными руками на глазах у исполнителей. Молодой человек выполнил волю своих повелителей, и в этот момент были накинуты и затянуты петли на обе жертвы».
С.П. Карпов (1912 года рождения, бывший работник НКВД, не судим):
«Я попал в Нарымскую группу и приехал в Колпашево примерно 30 мая 1937 года. Я был еще прикомандирован в Колпашевское НКВД как курсант-практикант, в штат НКВД не входил. ... В мои обязанности в этот период входило производить аресты по ордерам. На аресты ходили, как правило, три человека с понятыми... В ордере указывались только фамилия, имя, отчество, адрес. Ордера были санкционированы прокурором. Наша задача была доставить арестованного в отдел. Во время ареста производили обыски (главное, искали оружие). Что было дальше с арестованными, я не знаю. Работу с ними производили следователи. О том, что во внутренней тюрьме производили расстрелы, то есть приводили приговор в исполнение, я знал от исполнителей, сам при этом не присутствовал».
[На самом деле Карпов некоторое время исполнял обязанности начальника НКВД Нарымского округа — InLiberty]
А. Спраговский (Бывший старший следователь УКГБ по Томской области):
«Из непосредственных участников событий 1937–1938 годов в селе Петропавлове Томского района проживает Карпов Сафрон Петрович. Это активный фальсификатор тех дел и должен знать все обстоятельства, связанные с репрессиями в г. Колпашево.
В свое время я предъявил сфабрикованное им дело ему для объяснений, и он, не отрицая своей причастности, пояснил, что действовал по указанию сверху с учетом той политической обстановки. В таком же плане давали показания бывшие фальсификаторы Доценко, Горбенко, Салтыманов, Печенкин и другие, которых приходилось допрашивать в связи с пересмотром целого ряда дел того периода».
Н.Г. Снегирев, работник радиотехнического заводе в Томске:
«Летом 1968 года я учился на пятом курсе. В составе областного студенческого строительного отряда, в количестве пятидесяти человек, мы поехали на стройку в Колпашево. Строили общежитие для медицинского училища. Материалом для общежития служил стройматериал из разобранных нами двух зданий. Одно － на пристани двухэтажное здание, когда-то принадлежало какому-то купцу. Другое ... было здание НКВД. <...>
Когда мы закончили разбирать верхний этаж здания НКВД, где-то в июле месяце появилось пять человек на территории, огороженной рядом со зданием НКВД. Парни были все в спортивных костюмах, все имели атлетический вид. Была у них бурильная установка на шасси от трактора «Беларусь». ... Бурили в шахматном порядке, скважины были на расстоянии между центрами ориентировочно 90 сантиметров. Работали они в резиновых перчатках. По выходу бура из земли отводили бур в сторону и лопаточками убирали кости в плетеную корзину. В пробуренную скважину засыпали из фанерных бочек какой-то гранулированный порошок и заливали из цистерны водой. <...>
Меринов Борис Ефимович (1914 года рождения. Был старшим оперативником в Колпашево с 22 ноября 1937-го по август 1942 года):
«При мне приводили этапы по 40–50 человек из других мест, обратно никого не уводили. Хоронили расстрелянных во дворе КПЗ... Фамилии оперативных работников: Остравлянчик, Терентьев — зам. нач. НКВД, Карпов Сафрон Петрович, нач. СО, Мелкозеров, Капарулин, Демкин, Шипулин Павел, Гришин (на Украине живет)... В 1965 году ко мне обращались из КГБ показать места захоронений на территории КПЗ, что я и сделал. Они говорили, что для эксгумации трупов…
Н.Г. Снегирев, работник радиотехнического заводе в Томске:
«… один из наших студентов (по-моему, Борис <Манцев>), прикинувшись простаком, подошел к ним и стал расспрашивать, чем занимаетесь, что делаете. Они представились геологами, обследовавшими берег Оби. На другой день после этого командир отряда Гальцев Владимир Григорьевич был вызван в городской комитет партии, где ему было предложено огородить забором ту часть, где работали эти «геологи». Нам пришлось из горбыля сделать забор, за что мы получили деньги в сумме восемьдесят рублей. Я тогда понял, что эти «геологи» уничтожали тогда захоронения расстрелянных в НКВД,
<...>
Когда эти «геологи» закончили работу, через несколько дней прошел обильный дождь. На поверхности почвы оголились человеческие кости и предметы одежды, пуговицы. Нашли женскую гребенку коричневого цвета и гребешок двусторонний из бычьего рога. Кости показывали своему врачу, он сказал, что человеческие».
Часть вторая. Демонстрация
Черепанов Владимир Петрович, капитан теплохода ОТ-2010:
«В первых числах мая 1979 года меня пригласили в кабинет к начальнику порта. В кабинете сидели два товарища: полковник Николай Иванович и капитан КГБ. «Не пугайтесь, — сказал полковник. — Нас интересуют качества вашего теплохода. Можете винтами мыть берег?» Я сказал: «Не приходилось».
Иванов Ким Михайлович (04.01.1931 рождения, в 1979 году — начальник УКГБ по Томской области):
«После первомайской демонстрации мне позвонил начальник городского отдела КГБ города Колпашево товарищ Копейко В.Н. и сообщил, что на правом берегу реки Оби, в черте города, произошло обрушение берега вследствие подмыва его рекой и обнажилось какое-то захоронение».
Макоед Лилия Андреевна (жительница Колпашево, проживает рядом с обнаруженным захоронением по ул. Дзержинского):
«Я поглядела в окно, что-то люди столпились около яра, я тогда вышла, а там внизу был Колесников Володя. Он около яра собирал пульки, тут же стоял его отец. Володя поднялся и говорит: «Ты посмотри, папа, люди были стреляны в затылок». Даже в маленьких головках тоже были пульки. Он набрал пулек и показывает в ладошке… Были маленькие детские головки и валеночки небольшие — ребенку, может, три-четыре года...»
Колесников Владимир Александрович (житель Колпашево 1949 года рождения):
«Был слой как бы известки, слой трупов, снова слой извести… Мы сами разбирали и вытаскивали. Интересно же было — откуда это люди-то… Один труп мы вытащили. Кожа на нем сохранилась и чирки, сапоги. Еще пытались вытащить ногу оттуда. Запаха не было никакого. Они были как бы сплющены, толщина грудной клетки сантиметров десять, а черепа все целы были… »
Агафья Михайловна Горовцева-Горновская, жительница Колпашево:
«В 39–40-х годах я ходила на работу мимо этого дома и двух овощехранилищ, из которых видны были вентиляционные трубы. По предположению народа, эти овощехранилища были забиты мертвыми. Здание НКВД давно снесла природа и раскрыла неслыханные преступления наших органов НКВД. Итак, люди шли с демонстрации и увидели жуткую картину. Жертвы плыли вниз по течению Оби. Весть быстро распространилась по городу».
Бортников Александр Иванович, с 1962 по 1968 годы — 1-й секретарь горкома в Колпашеве, с 1968 по 1988-й — секретарь обкома КПСС:
«Мне передали, что меня просил зайти к себе Лигачев. Лигачев отправил меня вместе с Ивановым в Колпашево. Он сказал, что в Колпашеве вскрылось захоронение дезертиров, расстрелянных в 40-х гг».
В.Г. Фаст, руководитель томского общества «Мемориал» (по рассказам 1979 года):
«А у забора люди не расходятся. Женщины причитают: «Здесь мой муж, здесь мой отец, здесь мой...» Через забор летят цветы. Учительница-пенсионерка устанавливает у забора хрустальную вазу с конфетами: «Помяните отца моего...» Солдатам она наказывает вазу не трогать. День ваза стоит, ночью исчезает».
Н.В. Панфилов (бывший эксперт-криминалист колпашевского ГОВД):
«Со слов бывшего начальника охраны общественного порядка Куксенко Ю.М., ныне покойного, я узнал, что в месте захоронения было вымыто около полутора тысяч трупов. Он в то время занимался организацией групп, дежуривших на реке и по берегу».
Агафья Михайловна Горовцева-Горновская, жительница Колпашево:
«Когда я пришла назавтра, это место было огорожено высоким забором... Тут же были и знакомые руководители организаций, и один (Пугачев Алексей Семенович) рассказал мне: весь актив собрали в горкоме КПСС, где первый секретарь Шутов (имя, отчество не помню) выступил и сказал, что во избежание всяких кривотолков он решил поставить в известность население, что это не жертвы сталинизма 37–38 годов, а расстрелянные в военное время дезертиры. Вот так!
А.С. Пугачев говорил, что все сидели опустив глаза: стыдно было за секретаря...»
Бортников Александр Иванович, с 1962 по 1968 годы — 1-й секретарь горкома в Колпашеве, с 1968 по 1988-й — секретарь обкома КПСС:
«2 мая я вылетел с Ивановым. Встретился с Шутовым, первым секретарем. Территория была огорожена. Иванов нашел план тюрьмы, но захоронения не обозначены. Геологи бурили и оконтуривали».
Я.И. Якоби (из письма в томского отделение «Мемориала»):
«Назавтра, говорят, милиция поставила охрану. Но желающие, пожилого возраста, все подходили и подходили, чтобы отдать свою дань последнюю. Милиция оградила могилу колючей проволокой, но и это не помогло. Тогда солдат выставила местная власть. После этого пришел бульдозер и, что можно было, столкнул и заровнял. ...Местную власть заставили пустить слух, что это расстрелянные дезертиры во время Отечественной войны. Но люди прекрасно знали, что В Колпашеве дезертиров не расстреливали».
А.Н. Лепешкин, бывший начальник ГОВД г. Колпашево:
«Мне Бортниковым было дано указание подготовить пять команд, <так как> могут поплыть трупы. Их нужно топить. Я поясняю, что не собирать и производить захоронение, а именно топить».
B.C. Бурков, сотрудник колпашевского ГОВД, начальник отделения пожарной охраны:
«Было сформировано три или четыре экипажа по три человека в каждой лодке. Со мной тоже было два человека. Кто-то из работников милиции <...> нам выдал черные резиновые перчатки, моток проволоки медной у него был. По его указанию, все эти экипажи спустились на лодках на «Вторчермет», где набрали металлических <болванок> весом от 5 до 10 кг и загрузили в лодку и оттуда поднялись к яру, где ранее располагался НКВД.
...Из яра стали выныривать, как поплавки, трупы. Сотрудник <КГБ> дал команду подъехать к любому трупу. Я подъезжал, он накидывал петлю, цеплял за лодку и выезжал на фарватер. Там труп опускали, привешивали к трупу металлическую болванку и так топили...»
Черепанов Владимир Петрович, капитан теплохода ОТ-2010:
«...11 мая мы пришли в Колпашево. За ночь решили ликвидировать это кладбище. На берегу уже был устроен забор. Вкопали мощный столб (мертвяк), за который можно было завести трос. Течение реки было сильное, нас снесло, и тросом повалило забор. На берегу изготовили новый забор из щитов. За день продумали план. Совещание проходило в ресторане «Обь»...
На следующий день подошел теплоход ОТ-375 (капитан Мясин) и тросом поддерживал наш теплоход перпендикулярно берегу реки (течению реки). Начали мыть.
Отбойной волной от винтов начали мыть берег. Мыли часа два. Сначала падали кости. В срезе яра была одна яма-захоронение. Когда содержимое ямы обвалилось, проявились темные прямоугольники. Я сказал: «Будут еще». Николай Иванович сказал: «Будем работать».
Трупы из ямы стали падать в воду. Мерзлый верхний слой земли обваливался большими глыбами по мере размывания нижнего талого слоя грунта. Мыли с 11 по 15 мая. Было много ям. Трупы были целые, разной величины. Видел на трупах розово-белое белье. Трупы плавали. Кагэбешники фотографировали. За время работы на палубе никого не было. Нам запретили выходить на радиосвязь. Полковник постоянно переговаривался с берегом по очень миниатюрной (ее не было заметно) радиостанции. Кроме трупов из берега вымывались срубы. В это время на берегу бурили скважины, искали необнаруженные захоронения. Количество ям назвать не могу. Мыли круглосуточно. Теплоход почти весь ушел в берег (образовалась бухта)».
Часть третья. «Святая задача»
Р.Р. Вайсбеккер, водитель колпашевского РТП:
«Летом 1979 года, время точно не помню, мы возвращались на теплоходе из рейса и увидели, что на берегу выше пристани, где раньше находилась старая милиция, стояли два теплохода. Один «двухтысячник», другой «тысячник», №835 или 845. Они моторами вымывали берег. <...>
Через некоторое время наша «Заря» стояла на причале. Я находился на корме. В это время я увидел, что мимо «Зари» проплывает труп. Он плыл так близко, что его можно было достать рукой. Из любопытства мы решили вытащить труп на палубу. На трупе была одежда, но когда я взялся за нее, то она стала расползаться и проходила между пальцами, как воздух. Тогда мы вытащили труп багром. Это был труп мужчины лет 40–45. Внешний вид его хорошо сохранился, как будто он умер недавно, <на лице> была щетина, но тело было, как каменное. Одет он был в <белое> нижнее белье: кальсоны, рубашку. Тело было чистое, но на голове <был> слой извести... Минут через десять после того, как мы вытащили труп, к нам прибежали работавший в то время начальником речпорта Никоненко, капитан Кононов и работник КГБ, фамилию его не знаю. После этого все произошло быстро. Мы запустили двигатель и вышли на середину реки. Кононов предложил мне быстро спихнуть труп в реку и причалить к берегу. Я отказался. Кононов был раздражен, видимо, ему попало за то, что мы выловили труп. Затем кто-то столкнул труп в воду, кто это был — я не помню. К трупу ничего не привязывали, и он, по-видимому, так <и> уплыл».
С.Г. Зяблицкий, пенсионер (репрессирован дядя — Павел Иванович Зяблицкий (из материалов уголовного дела):
«… Я прошу признать меня потерпевшим по данному делу, так как мне причинен моральный ущерб, я являюсь близким родственником погибшего и заинтересован в объективном расследовании дела. Я заостряю внимание следователя на таком факте, что мой дядя был арестован в феврале 1938 года, расстрелян в г. Колпашево в апреле месяце, определением №12-22 от 2.10.1957 реабилитирован, а весной 79-го было обнаружено захоронение с репрессированными гражданами и уничтожается таким варварским образом. Это есть глумление над прахом и могилой невинно расстрелянных».
Черепанов Владимир Петрович, капитан теплохода ОТ-2010:
«Колпашевский горисполком оформлял аренду нашего теплохода. Запах был ужасный, на пожелаешь врагу. Мы люди подневольные, делали, что прикажут. Топлива сожгли 60 тонн. Полковник заметил, что у нас нет мяса. На следующий день мяса привезли, и кушали мы весь период работы очень хорошо. Закончили дело и пошли в Томск на ремонт. Из-за работы на песке подносились втулки валов.
В Томске меня повезли в КГБ на черной «Волге». Страх у меня был. На Кирова завели в кабинет к полковнику, затем повели к комиссару. От имени Ю.В. Андропова вынесли благодарность и подарили приемник «Томь», сказав, что фирма у них небогатая. Механику — часы, штурману — часы, мотористам — приемник «Альпинист», женщинам — по 20 рублей. Советовали по-меньше распространяться, но народ-то видел».
Вальтер Эрнст Альбертович, зам. начальника Колпашевского ГОВД:
«… До глубокой осени мы выезжали на трупы якобы утопленников, но обнаруживали, что это из яра. Признаки: плоский труп, пулевое отверстие в затылке и следы давности не одного десятка лет. На месте обнаружения закапывали».
Протокол допроса Иванова Кима Михайловича, начальника Управления КГБ СССР по Томской области:
«Вопрос: Кем и почему было решено уничтожить это захоронение?
Ответ: Решение принималось совместно как городскими властями, так и партийными органами, КГБ и милицией, а также органами прокуратуры. Единолично никаких распоряжений никто не давал.<...>
Вопрос: Кого из руководящих работников ЦК КПСС и КГБ ставили в известность об обнаружении захоронения?
Ответ: Никого из работников ЦК КПСС я в известность об этом захоронении не ставил.
Вопрос: Какова роль Лигачева Е.К. в уничтожении захоронения?
Ответ: Лигачев к данной ситуации не имел никакого отношения, да и не мог иметь, так как в мае 1979 года находился в отпуске».
Протокол допроса Лигачева Е.К., 19 ноября 1990 года:
«После первого (же) сообщения я тут же позвонил в ЦК товарищу Суслову с тем, чтобы сообщить о случившемся. У меня все-таки после первой же информации Иванова сложилось впечатление, что это не рядовой случай... В тот же день состоялся мой разговор с председателем КГБ Ю.В. Андроповым».
<...>
«На вопрос, почему не было произведено перезахоронение трупов, могу ответить так: в то время в стране был период свертывания реабилитационного процесса и не могло быть даже речи о предании гласности случившемуся. По сложившемуся тогда порядку такие мероприятия старались осуществить без привлечения общественного внимания... Теперь по прошествии лет и таком резком изменении нашего общественного сознания, когда многие вещи, проблемы стали пониматься совершенно по-другому, конечно же никто так не поступил бы с захоронением».
В.П. Павнин, милиционер-водитель колпашевского ГОВД:
<...>
«Я бывал на этом месте в 1984 году, это было в начале лета. <...>
Ребятишки натаскали гору костей <где-то> с один кубический метр, так их сложили горкой. <...> у одного парнишки в возрасте 10–11 лет на палке человеческий череп. Я подъехал к ним. В черепе увидел круглое отверстие в затылке — как от пули — и я забрал его у них… Ребятишки рассказали, что нашли его на берегу, где размывали раньше захоронение... Я этот забрал у них череп и хранил у себя».
Егор Лигачев, «Предостережение»:
«Меня огорчало, более того, глубоко угнетало другое: в борьбе за власть оппоненты пытаются разыграть даже такую карту, как святая для меня задача увековечения памяти жертв незаконных репрессий... По настоянию видных лжедемократов колпашевской историей занялась Прокуратура Российской Федерации. Допросы, очные ставки… В сентябре 1992 года я получил письменное сообщение из прокуратуры о том, что уголовное дело о сокрытии колпашевского захоронения прекращено из-за отсутствия в чьих-либо действиях состава преступления».
Источники:
1.
Запецкий В.М. Колпашевский яр. — Новосибирск: Сибир.кн., 1992, — С. 103–124.
2. Ханевич В., Юшковский В., Львова М. Колпашевский Яр // Каменный мост: лит.-худож. альманах / (ред.кол.: В.Костин (гл.ред.) и др.). — Томск, 2004. — С. 384–399. — Воспоминания участников событий в 1979 года в городе Колпашево.
3. Фаст В.Г. Нарымские «дезертиры» и дезертиры. Открытое письмо // Летопись террора: Рукописный журнал исторической секции Томского историко-просветительского общества «Мемориал». Вып. 2. — Томск, 1989. — С.20–66.
4. Записка Остренко и А. Е. Емеца начальнику Краевого управления ИТУ И.С. Корзилову и тов. Бронецкому. 15 мая 1932. — Государственный архив Новосибирской области(ГАНО). Ф.Р–47. Оп.5. Д.162. ЛЛ.30–32. Опубликовано в блоге: http://corporatelie.livejournal.com/76868.html
5. Спраговский А. Люди должны знать об этом. — Свидетельство на сайте красноярского общества «Мемориал». — http://www.memorial.krsk.ru/index1.htm
6. Лигачев Е.К. Предостережение. — Газета «Правда», М. — 1999.
