Примерно за сто лет до отмены крепостного права большинство образованных жителей России уже понимали, что рабство составляет определенную моральную проблему, требующую решения или хотя бы оправдания. Понимали это и все русские монархи в столетний почти период между 1762 и 1861 годами, за исключением Павла, который правил совсем недолго. В отсутствие реформы и в отсутствие радикального аболиционизма в том виде, в каком он существовал в Англии и Америке, русские чиновники и интеллектуалы создали целую апологическую традицию, защищающую status quo. Приведенные ниже цитаты замечательны — кроме своей позиции — тем, что практически без исключения написаны противниками крепостничества (или в худшем случае противниками рабства).
Эта риторическая традиция ни на каплю не потеряла актуальности по сей день.
«С болью вынужден удержать я благодетельную руку»
Беарде де Лабей, французский журналист и правовед, 1766
О вы, суверены, крестьяне — тоже дети ваши. Как можете вы смотреть на своих детей порабощенными?.. Собственный ваш интерес подсказывает отдать им то, что было дано им Богом… подлый раб — лишь тягловый скот, у которого нет ничего, кроме силы его тела; не знающий ничего, не дерзающий думать, он не может даже толком подчиняться. Сколь проще было бы снять с него цепи!
…Но повремени! Не расточай благодеяния свои слишком споро. …Не внимай красноречию, которое подобно чарующей сирене клонит тебя к своей прихоти. Я говорю о тех мелодичных рассуждениях, которые нашептывают нам гуманизм и философия; все голоса славят свободу...
Но рассуждение это, говорю я, подобно букету, который являет глазу свежесть роз, но не позволяет увидеть колючек. «Поторопитесь! — кричат они, — расточить сладкий нектар свободы, уподобьтесь богам, создайте людей и сделайте их счастливыми». С болью вынужден удержать я благодетельную руку. Самый сладкий нектар, самое полезное благо портится в нечистом кувшине. Прежде чем расточать эти желанные дары, следует приготовить чистый сосуд, который не даст завять этой небесной розе.
[Работа, получившая золотую медаль на конкурсе Вольного исторического общества, объявленного в 1766 году1]
«Нужно отнять у крестьянина все средства и возможности существования, кроме хлебопашества»
Мек, лифляндский помещик, 1768
…необходимо подумать о способе, каким можно дать крестьянам собственность и изменить их рабское положение на положениеопределенной свободы так, чтобы это превращение не было опасным или вредным ни государству, ни помещикам, ни тем более самим крестьянам. Легко увидеть, что это невозможно без тщательной подготовки. Я не в состоянии изобразить эту подготовку в полном объеме и всесторонне и буду вынужден ограничиться несколькими общими замечаниями на этот счет.
1. Нужно заботиться о лучшем воспитании детей крепостных. Этот пункт очень важен, но и бесконечно труден. …Я знаю крестьян, которые лучше потеряли бы все, что они имеют, даже скорее покинули бы свою страну, чем захотели отправить своих детей в школу… Впрочем, воспитание крестьянских детей не должно предоставлять им широких и разнообразных знаний. Знать важнейшие основные положения этики, изложенные в письменной форме, уметь читать, писать и считать — вот все, что ему нужно.
2. Нужно учить крестьянина любить свое занятие, то есть земледелие, и находить в нем свое счастье. Земледелие — в высшей степени необходимое, но чрезвычайно трудоемкое дело. Однако тем более необходимо приохочивать к нему крепостных… Нужно отнять у крестьянина все средства и возможности существования, кроме хлебопашества. Пока это не будет сделано, крестьянин всегда будет искать другой путь.
[Работа, озаглавленная ‘Festina lente’ («Тише едешь — дальше будешь»), присланная в марте 1768 года на конкурс Вольного экономического общества и получившая приз2 ]
«Что бы ни говорил естественный закон»
Михаил Щербатов, историк, убежденный противник абсолютизма, дед Петра Чаадаева, 1778
Состояние свободы, в котором я рожден, и первые чувствования человечности заставляли меня весьма часто обращаться к мысли, что, если бы дать свободу крестьянам в России, сие оживило бы их промысел, и не прикрепленный к земле, не находящийся более в рабстве, каждый из них потщится достигнуть возможного благоденствия, а из сочетания частных благополучий проистечет и всеобщее блаженное состояние… Но, Боже, когда я углубил далее свои изыскания, какая представилась глазам моим ужасная картина, какие недороды, какие убийства, возмущения и прочее! …для подкрепления утверждений моих, требуются доказательства, и я их здесь предлагаю.
1. Россия столь обширная страна, что занимает почти половину Европы и значительную часть Азии, вмещая в себе различные климаты… при первой вести о свободе значительнейшая часть добрых земледельцев перейдет в [плодородные] области.
2. … несчастный порок мздоимства, малое прилежание судей к своим обязанностям и низкие их чувствования слишком укоренились, чтобы могли быть в скорости исторгнуты. Поэтому помещичьи крестьяне, терпя тысячи притеснений со стороны губернских начальств, отдадутся с удовольствием вельможам и будут переходить из рук в руки к тем, кто теперь стоит или тогда стоять будет у вершины власти.
3. Дворянство российское, дворянство, достойное величайших похвал и восхищений как по заслугам своим, так и по верности, из состояния богатства низвергнутое в бедность, принуждено будет покинуть отечество или, доведенное до отчаяния, достойного осуждения, предпримет нечто против отечества своего, не для исправления, ибо дело будет непоправимо, но в виде отмщения3 .
«Привязанности рабов к господам своим»
Иван Болтин, историк, 1788
Что принадлежит до привязанности рабов к господам своим, можно сказать, что оная в верхней степени сохраняется ими; разумея к тем господам, кои содержат рабов своих, как требует того долг человечества, и которые право власти своей над ними не употребляют иначе как к их исправлению. Правда, что с тех пор, как слабые лучи мнимого просвещения, по отражению от господ, худо воспитанных, коснулись слегка и до служащих им, с тех пор, говорю я, примечено уменьшение в рабах преданности и усердия к господам своим; но сие просвещение не достигло еще до живущих по деревням и не распростерло вредных своих содеятельностей на всех их вообще4 .
«Отеческое и нежное»
Дмитрий Бутурлин, дипломат и вольтерьянец, 1803
Есть что-то такое отеческое и нежное во взаимных отношениях барина и крепостного, в то время как отношения хозяина и нанятого слуги кажутся мне чисто корыстными. Свободный рынок — это обмен услуг на мои деньги, и едва заплатив я нахожу, что полностью освобожден от любых обязательств, поскольку выполнил все, что обещал. Мимолетная сделка, которая проходит, не оставляя по себе малейшего следа. Она не несет ни для одной из сторон ни воспоминаний о прошлом, ни надежды на будущее. Наш обычай велит признавать за детьми услуги, оказанные их отцами – вот вам и прошлое. Обеспечивать существование старым слугам, которые не трудятся уже по возрасту – вот и будущее. Все это куда человечнее и добрее, чем простой денежный рынок. Одними деньгами не компенсировать службу; и в этом [принципе] есть что-то почтенное, он напоминает о моральной идее взаимного попечения, вопреки дистанции ранга и рождения5 .
«Тогда они имели навык людей вольных — ныне имеют навык рабов»
Николай Карамзин, историк, 1811
Не знаю, хорошо ли сделал Годунов, отняв у крестьян свободу (ибо тогдашние обстоятельства не совершенно известны), но знаю, что теперь им неудобно возвратить оную. Тогда они имели навык людей вольных — ныне имеют навык рабов. Мне кажется, что для твердости бытия государственного безопаснее поработить людей, нежели дать им не вовремя свободу, для которой надобно готовить человека исправлением нравственным, а система наших винных откупов и страшные успехи пьянства служат ли к тому спасительным приготовлением?6
«В русском даже нет и слова, соответствующего столь презрительному имени»
Александр Шишков, член Государственного совета, консерватор, 1820
Если рассуждать, что продажа людей унизительна для человечества, то надлежит сперва опровергнуть и уничтожить право всякой продажи… Сие право над человеком не только не сравнительно с правом над вещью или животным, ниже с правом над теми людьми, которых называют esclaves* (в русском даже нет и слова, соответствующего столь презрительному имени)7.
*Слово esclave составлено из двух частей: первая часть есть латинский предлог ex, испорченный перестановкой букв в esc, который соответствует нашему предлогу «из» или наречию «вне». Вторая love есть имя, и поныне в английском языке пишущееся law, в датском lov, во французском loi и означающее «закон». Оба сии слова (ex-law, из которых вышло esclave) составляют вместе выражение «вне закона», означающее состояние человека, преданного во власть другого так, что сей (или всякий) волен поступать с ним как с животным, без всякого ответствования пред человеческими законами. Российское слово «раб», которое почитают равнозначащим французскому esclave, отнюдь не содержит в себе сего понятия и, следственно, ни малейше с оным не сходствует. Оно происходит от слова «работаю», то есть служу кому-то по долгу или усердию… Выражение «раб божий» соответствует французскому serviteur (а не esclave) de Dieu. Принимать сии два слова за одно и то же, есть не вникать в настоящий их смысл и значение. — Прим. автора.
[Этимология, приведенная Шишковым, совершенно народная]
«Страшен был некогда день Юрьев»
Николай Мордвинов, адмирал и известный либерал, 1833
Если же и не пользуется он <крестьянин> полнотой свободы, то при настоящей степени просвещения, промышленности и богатства России сие необходимо для общего спокойствия, для внутреннего благоустройства и для дальнейших успехов в усовершенствовании всех правительственных частей.
К сим преуспеяниям государство наше с довольною скоростью стремится. Оно и к освобождению крестьян от рабства достигнет, когда народонаселение его с пространством обладаемой нами земли сравняется, когда возможем мы приобрести денежные капиталы, достаточные для предварительного найма рабочих рук, и когда продажа урожаев наших будет с избытком вознаграждать нас. Тогда никакой помещик не пожелает иметь на земле своей рабов и заменять труд их уступкой им половины из угодьев земли, составляющей его собственность. Тогда свобода крестьянина с обоюдной пользой как его, так и помещика, сама собой воспримет начало и повсеместно водворится.
Но пока счастливая перемена сия воспоследует и уготовятся к тому способы самым естественным ходом в упражнениях наших, то укрепление людей к земле, т. е. соделание жительства рабочего народа на местах пребывания его постоянным, и отвращение бродяжничества для блага общего необходимо нужны. Страшен был некогда день Юрьев, и страх сей может неминуемо возобновиться, если бродяжничество крестьян допущено будет8 .
«Преждевременной и невозможной в исполнении»
Николай I, царь, 1842
Покойный император Александр в начале своего царствования имел намерение дать крепостным людям свободу, но потом сам отклонился от своей мысли, как совершенно еще преждевременной и невозможной в исполнении. Я так же никогда на это не решусь... Но нельзя скрывать от себя, что теперь мысли уже не те, какие бывали прежде, и всякому благоразумному наблюдателю ясно, что нынешнее положение не может продолжаться всегда... Но если нынешнее положение таково, что оно не может продолжаться, и если вместе с тем и решительные к прекращению его способы также невозможны без общего потрясения, то необходимо, по крайней мере, приготовить пути для постепенного перехода к другому порядку вещей и, не устрашаясь перед всякой переменой, хладнокровно обсудить ее пользу и последствия.
