Два года назад из жизни ушел Каха Бендукидзе, реформатор и мыслитель, автор «грузинского чуда», предприниматель и политик. InLiberty публикует его выступление, записанное в Одессе в апреле 2013 года на одной из летних школ нашего проекта.
Разные теории, которые вроде не имеют отношения к реальной жизни, нередко оказываются верными. Например, теория public choice: кажется, что ее сочинил какой-то человеконенавистник — ни во что хорошее он не верил и везде видел меркантильных чиновников, которые делают что-то бесполезное и даже вредное. Но мой собственный опыт работы в правительстве в течение пяти с половиной лет показал, что любое правительство обречено быть плохим и неэффективным.
Настоящие избиратели
В 2003 году осенью в Грузии состоялись парламентские выборы, на которых были выявлены фальсификации результатов. Нельзя сказать, что чудовищные. Партия «Национальное движение», лидером которой был Михаил Саакашвили, тогда получила 18% голосов, а по внутренним подсчетам и по результатам экзит-поллов должна была набрать 24%. Это совпало и с подсчетами другой партии, которая тоже получила на несколько процентов меньше, чем показывали исследования. В совокупности было украдено меньше десяти процентов, но это вызвало жесткую реакцию в обществе.
Обе эти партии интенсивно занимались сетевой работой: ездили в регионы, организовывали встречи, ходили по квартирам и беседовали с людьми. Те, кто их поддерживал, поддерживали по-настоящему. Поэтому вскоре после оглашения результатов выборов начались массовые митинги, результатом которых стала так называемая «Революция роз». Эдуард Шеварднадзе имел теоретическую возможность объявить военное положение и ввести войска, но не стал этого делать. Он начал переговоры, но в результате подал в отставку. В 2003–2004 годах было сформировано новое правительство, назначены президентские выборы, в результате которых президентом был избран Саакашвили. Так началась новая история Грузии.
Новое правительство получило от общества огромный мандат: делайте все, что нужно, главное, чтобы жизнь изменилась. А менять нужно было многое: экономика росла, но от случая к случаю, действовала чудовищная коррупция на всех уровнях, страной управлял клан родственников президента. Энергосистема, которая была на 96% государственной, почти не работала — в стране просто не было света, не было воды. Вплоть до того, что даже в президентском туалете стояло ведерко с водой и ковшик. Оказывается, после шести вечера резиденцию президента отключали от водоснабжения. С одной стороны, процветала коррупция. С другой стороны, вся энергия власти уходила на покрытие этой коррупции. Позвонить в водоканал и сказать, что нельзя отключать здание правительства от канализации и воды после шести вечера, никто не мог.
Время реформ
Революция, которая произошла в Грузии, идеологически была «левой», хотя мы сыграли очень важную роль в том, чтобы ее окрас не полностью, но частично сменился. Я имею в виду либертарианские реформы. Надо было восстановить справедливость, ликвидировать имущество у проворовавшихся чиновников, ввести налог на видимые признаки роскоши, справедливо все разделить, строить государственные заводы и фабрики, может быть, даже восстанавливать колхозы в какой-то форме и так далее.
Как конструкция власти выглядела в это новое для страны время? Был сильный харизматичный президент, который хотел быть президентом успешной и быстро развивающейся страны. Это желание дороже любых денег. Была команда людей вокруг, которые хотели менять жизнь страны к лучшему. Над всем этим реял огромный лозунг про искоренение коррупции — тема номер один. Все это и определяло логику и интенсивность реформ, которые в других странах могли бы занять десятилетия.
Правда, в какой-то момент получилось так, что реформы стали бюрократическим трендом. Каждое министерство чувствовало, что если не делаешь реформы, то ты отстающий. Это привело к чрезмерной государственной активности. Но все-таки существовал консенсус: задачу резко уменьшить количество государственных спиногрызов и бюрократии разделяли все, поэтому в целом реформы шли в правильном направлении. Если была служба или ведомство, которое кто-то считал нужным, а кто-то нет, то принимали решение это ведомство ликвидировать, так как просто не было ресурса сделать его работающим.
Таким образом сократили очень много всего: пожарный надзор (пожарные есть, пожарного надзора нет), санэпиднадзор, антимонопольное регулирование и так далее. В течение полутора месяцев в Грузии не было полиции. Осталось несколько департаментов — на случай громкого убийства или бунта в тюрьме, — но на улицах не было полиции. Никто не регулировал дорожное движение, участковые не ходили — и никакого статистически обнаруживаемого увеличения преступности или аварийности не происходило. Главным образом потому, что нужные службы не функционировали, это были симулякры.
Когда организация называется «Пожнадзор», это вовсе не означает, что ее функции имеют хоть какое-то отношение к пожарной безопасности. Люди из этой организации просто ходят и смотрят, где шнур длинный, где короткий, а где проход в помещение какой ширины. И за это им положены государственные деньги. Сокращение госаппарата позволило сфокусироваться на борьбе с коррупцией, потому что стало меньше мест, за которыми нужно было следить.
Второй совершенно очевидный результат — экономический рост: экономика в реальных величинах выросла на 60% (это в среднем примерно 6,7% в год). И это в условиях, когда у страны не было практически никаких ресурсов: ни крупных месторождений полезных ископаемых, ни развитой индустриальной базы, ни суперквалифицированных специалистов, то есть накопленного человеческого капитала, ни международной торговли. Несмотря на войну 2008 года, мировой финансовый кризис и прочие обстоятельства, Грузия вошла в десятку стран по темпу экономического роста.
Третье — и, пожалуй, главное, по чему можно судить любой режим, — это насколько его удалось сменить. Например, Сингапур достиг фантастического экономического роста. Но как от социалистической партии власть перейдет к другой структуре — это вопрос еще не решен. Такая же ситуация в Казахстане, который по темпу экономического роста — один из лидеров среди бывших стран СССР. Успешным завершением любой революции должен быть переход власти к оппозиции. В Грузии это случилось в октябре 2012 года.
Главное — создать условия
Что конкретно было сделано за эти девять лет? Полностью обновился состав полиции. Осталось 15% старых сотрудников, которые прошли курсы переподготовки. Полиция сейчас находится на 2–3 месте по уровню доверия. На первом месте — церковь, на втором — армия, на третьем — полиция. О советской ментуре, которой никто не доверял, можно было забыть.
Образование перевели на систему school choice. Государство финансирует школьника ваучером, и он может с этим ваучером идти в любую школу, в том числе и частную. К слову, количество частных школ увеличилось, сейчас в них учится около 15% учеников, и это число растет.
В высшем образовании тоже была выбрана модель school choice. Все абитуриенты сдают единый государственный экзамен, как в России, только он сдается в специализированных экзаменационных центрах, где исключена любая возможность списать. Тесты печатаются в Англии, их привозят за несколько суток, и документы хранятся в Центральном банке. Все экзаменационные центры оснащены видеонаблюдением, родители смотрят, как их дети сдают экзамен. Успешно сдавшим экзамены государство выделяет финансирование, и они могут поступать в любой университет страны, даже в частный, и обучаться там бесплатно.
В экономике тоже удалось достичь многого. Грузия — единственная страна на постсоветском пространстве, которую индекс глобальных свобод Института Фрезера оценивает как свободную. В рейтинге Doing Business Грузия поднялась со 130-го на 9-е место (Россия остается во второй сотне). Это, конечно, не означает, что развиваются все науки и искусства и что жизнь бьет ключом. Но это означает, что созданы условия для дальнейшего развития. По статистике, все страны, которые достигли значительного успеха в бизнесе, в течение последующих 20 лет росли быстрее, чем остальные.
Магическая реальность
Если все было так хорошо, то почему мы проиграли выборы? Хотя это не совсем корректная постановка вопроса. История показывает, что выборы проигрывают в силу разных причин, в том числе потому, что нельзя очень долго находиться у власти — просто не получается.
Конечно, были допущены и ошибки. Одна из самых важных — неполное и непоследовательное освещение происходящего: и реформ, и того, почему они нужны и к чему приведут. Осенью 2006 года президент решил, что, когда много политиков из его команды участвуют в объяснениях, дебатах и говорят о реформах, получается немного вразнобой, и это может ослабить ощущение консолидированности власти. Поэтому было принято решение говорить дозированно и согласованно. Это стало первой роковой ошибкой.
Вторая ошибка проистекала из первой. Вы, наверное, помните офорт Гойи «Сон разума рождает чудовищ». Действительно, когда возникает вакуум информации, то общественный разум рождает чудовищ. Государство — чудовищно большой источник сигналов для нашей повседневной жизни. И когда оно замолкает или говорит очень дозированно, возникает противоположная мифологическая реальность.
К примеру, существующая информационная политика привела к тому, что в Грузии не было ни одной газеты, которая поддерживала бы действующее правительство, — ни одной. Одна газета пыталась быть нейтральной, но ее журналисты писали настолько неинтересно, что даже я ее не читал. Все остальные газеты были против перемен, просто все. Поэтому распространение мифа шло очень активно.
Люди смотрят — нет коррупции — и думают: «Разве может быть, чтобы вообще не было коррупции? Не может. Значит, она где-то прячется. Если не берут полицейские, значит, берет президент и его ближайшее окружение». Изнутри такие предположения достаточно смешно выглядят. Но в реальности это оказался один из гвоздей, вбитых в гроб новой власти.
Элитарная коррупция чем хороша? Она ненаблюдаема. Откуда я могу знать, сколько берет президент? Но понятно, что берет. Это очень интересно. «Он вывез чемоданами богатства на пароходе». Все, кто понимает, как берутся и как даются взятки, знает, что никто чемоданами вывозить богатства не будет. Это мифологические реминисценции начала XX века о правительстве в изгнании.
К примеру, одна из реформ, которую я затеял, касалась управления водными ресурсами, достаточно скучной отрасли. Я хотел сделать бассейновое управление, когда река рассматривается как единый субъект, у которого есть один управляющий. Так устроено и в Европе, и в России. Самый хороший пример — ассоциация по управлению реками Рур или Рейн. Концепция бассейнового управления — это управление руслами рек. Условно говоря, если вы построите электростанцию, то у вас возникнет зона затопления, и ниже по реке вы уже электростанцию не построите. Невозможно относиться к реке так, что вот моя часть, а что будет с другой — все равно. Точнее, можно, но это будет совершенно другая модель.
Отношение практически всех культур к воде близко к сакральному. Все герои сказок, которые регулируют воду, отрицательные — и в многоводных странах, и в маловодных. Просто в маловодных они чудовища, а в многоводных — обыкновенные злыдни. В общем, решили, что я хочу продать русла рек — так эта история была представлена в СМИ. В чем смысл мифологии? Наверняка есть пантеон, в котором Бендукидзе занимает роль Посейдона. Он где-то в горах выращивает рыб, в какой-то момент его водоем с рыбами лопнул — вода пролилась. Пошли передачи на телевидении, статьи об этом и всяческие слухи, не имеющие отношения к действительности.
В Грузии был чудовищный дисбаланс, который есть во всех странах социалистических экспериментов: очень большая столица, относительно которой остальные города оказываются очень маленькими. У нас возникла идея создать на побережье Черного моря свободный город со своим правом, основанным на common law. И только после выборов я узнал, какие слухи циркулировали вокруг этого проекта. Все считали, что Саакашвили решил разделить Грузию на несколько частей, одну часть забрать себе и с ней войти в состав США. И такой миф нельзя без очень подробных объяснений и фактов развеять. Таких мифов было множество, и молчание правительства их только усугубляло и делало куда более живучими.
Это и есть демократия
Что случилось потом, и что ждет Грузию дальше? Тут нужно рассказать про Бидзина Иванишвили, долларового миллиардера, сделавшего себе состояние в России: ему принадлежал банк «Российский кредит» и еще много других структур. Он живет в Грузии, ему тут комфортно, и в какой-то момент он решил податься в политику. Иванишвили создал коалицию, собрав всех, кто был против действующего режима по самым разным причинам, на что ему пришлось потратить достаточно много денег. И вдруг за месяц до выборов произошло следующее: были обнародованы кадры издевательств над заключенными в тюрьмах. Потом уже выяснили, что значительная их часть оказалась постановкой, но были и реальные свидетельства. Министерство внутренних дел, которое наткнулось на эти кадры, решило, что они все настоящие, и первым их опубликовало. Последовала череда увольнений, включая отставку министра МВД.
Это вызвало чудовищный резонанс. Я помню, как в тот вечер мне рассказывали, что студенты собрались в аудитории и плакали, потому что они оказались шокированы этим свидетельством. Они были уверены, что живут в идеальном мире, в котором нет коррупции, нет пыток, нет плохих людей. У них были представления, что они живут в какой-то Швейцарии, не такой богатой, но благостной стране. Но увиденные кадры их перевернули. Начались ежедневные студенческие демонстрации и митинги.
Как итог, явка на голосовании была очень высокой: 54% против 40% победила оппозиция. Президент и политическая элита предыдущего поколения поняли, что это факт — и с этим уже бесполезно бороться. По Конституции, президент назначает министра иностранных дел, министра обороны, министра юстиции.
Сейчас Иванишвили хочет создать такое политическое пространство, в котором не было бы ни одной крупной партии, а выборы происходили бы между многими небольшими, что позволило бы сформировать многопартийный парламент и коалицию. После выборов была уменьшена власть президента, в планах — сократить полномочия премьер-министра, чтобы не возникло такого политического деятеля, такого носителя власти, у которого есть могущество, который может создать опасность для нового президента.
В принципе, я доволен тем, как проходили реформы. Понимаю, что ошибки были неизбежны. Понимаю, что рано или поздно власть должна была смениться. И я очень рад, что она сменилась мирным путем. Я даже рад, что будет именно такая структура правительства, потому что это и есть демократия.
Для меня история грузинских реформ — это история о том, на что способно ощущение того, что «дальше так жить нельзя». К слову, в России пока не возникло такой ситуации. Не потому что всех все устраивает — просто, наверное, накал не достиг такой степени, чтобы люди действительно были готовы на перемены. Но любая власть неизбежно кончается. И действующая власть в России тоже кончится, насколько бы успешна или неуспешна она ни была.
