Чем чреваты для экономики и общества обыски в технологичных компаниях, театрах или университетах? Что такое ноу-хау и международные цепочки добавленной стоимости? Почему политика фронтального импортозамещения обречена на провал? Эти, казалось бы, разные вопросы связаны, и ответы на них формируют блоки единого исторического эпизода.
Ноу-хау представляет из себя знание о том, как производить товары и услуги. В сегодняшнем мире, с его развитой международной торговлей, не так трудно заполучить результаты ноу-хау, такие как автомобили, электронику, самолеты, строительную технику и т.д. Казалось бы, воспроизвести эти результаты тоже не так сложно, если подготовить на соответствующих факультетах талантливых специалистов, которые затем скопируют содержимое образцов лучшей мировой техники. Это предположение, однако, глубоко ошибочно.
Кейс Рубика
Изготовленный компьютер, самолет или автомобиль можно сравнить с собранным за некоторое минимальное число ходов кубиком Рубика или победой в шахматной партии над серьезным игроком, чемпионом мира. Ведь производство компьютера — это результат применения последовательности действий, составляющих химические, физические, инженерные, экономические, маркетинговые и прочие технологии. Чтобы компьютер появился на прилавке сетевого магазина, нужно использовать последовательность технологических действий, начиная от закупки переработанного природного сырья и заканчивая продажей готовых машин. При сборке кубика Рубика или игре в шахматы существует лишь небольшое число последовательностей ходов, которые позволят вам одержать верх. Вы не достигнете успеха, если начнете действовать произвольно. Так вы будете собирать кубик Рубика при помощи сотен или даже тысяч ходов, а по правилам их вам отведено всего лишь несколько десятков. Чемпион же мира по шахматам быстро поставит вам мат, если вы будете действовать хаотично. Чтобы победить кубик Рубика или шахматного чемпиона, вы должны обладать ноу-хау: знать последовательность ходов, которая поможет вам достичь нужного результата. Итак, производство современного компьютера — результат применения одной из немногих последовательностей с довольно длинным числом «ходов».
Знание этой последовательности лишь в некоторой мере содержится в учебниках и книгах, поэтому команда новичков, даже блестяще закончивших престижные университеты, не способна воспроизвести всю последовательность «ходов», требующихся для успешного результата. Значительную часть знаний об этой последовательности можно найти лишь в группах научных, конструкторских и производственных кластеров — сообществах инженеров, конструкторов, ученых и т.д., — непосредственно занятых изобретением и изготовлением технологичных товаров в небольших или крупных международных фирмах. Эти группы кластеров, производящие блоки, элементы, детали для какого-то сложного товара, все чаще располагаются в географически разных местах, нередко — разных странах, потому что современные товары намного сложнее тех, что изготавливались в XIX веке. В наше время знаний одного условного Альфреда Нобеля абсолютно недостаточно для того, чтобы изготовить технологичный товар, и одно предприятие уже давно не в состоянии производить все требующиеся для выпуска блоки и детали, отвечать за все этапы создания товара, начиная от дизайна и заканчивая конечной сборкой, на высоком уровне качества. Приходится распределять обязанности между разными изготовителями, часто расположенными, как уже отмечалось выше, в разных странах, составляющими глобальные цепочки добавленной стоимости. Приблизительно так, в виде глобальных альянсов, сегодня часто выглядят последовательности «ходов», благодаря которым мы получаем современные компьютеры и автомобили.
В этих кластерах, создающих детали, блоки или дизайн для некоторого технологичного товара, используются технологические секреты, составляющие ту часть последовательности ходов, ту часть ноу-хау, которая не находится в публичном доступе, в учебниках, книгах и университетских лекциях. Знания, которые содержатся в книгах, позволяют сделать лишь часть ходов из последовательности, при помощи которой можно выиграть "сложную шахматную партию" и занять долю на международном рынке технологичного товара. Оставшаяся часть ходов неизвестна даже хорошо подготовленным новичкам. Если они решат попробовать добиться успеха самостоятельно, им придется много экспериментировать, чтобы найти оставшуюся часть последовательности. Однако почти всегда эти эксперименты оказываются безуспешными: даже если на эксперименты выделяют бюджет, преуспеть в поиске правильной подпоследовательности оставшихся ходов оказывается чрезвычайно сложно.
Иллюзии импортозамещения
Именно поэтому в изолированных экономиках вроде СССР технологичные товары получаются столь несовершенными и уступающими продающимся на мировом рынке аналогам. В той или иной мере изолированных экономиках конечной целью копирования технологичного товара является не продажа копий на мировом рынке, а всего лишь их внутреннее потребление, т.е. импортозамещение, поэтому часто в этих странах даже не предпринимается достаточных усилий для того, чтобы определить всю последовательность ходов и создать конкурентоспособный товар. В результате скопированные товары, как правило, представляют из себя всего лишь глубоко незавершенные копии, в которых отражена лишь доля, порой небольшая, существующего ноу-хау. Так на свет появляются автомобили без современных систем безопасности, управления и комфорта, лишь внешне напоминающие продающиеся в мире образцы и выполняющие в лучшем случае базовые функции. Мы прекрасно помним, какими были многие образцы советской техники, значительно уступавшие по качеству и функциональности тем товарам, чьими незавершенными копиями они часто являлись.
Поэтому программы фронтального импортозамещения, которыми порой увлекаются политики, не имеют отношения к реальности: даже если стране удастся подготовить корпус новичков в инженерном, конструкторском, архитектурном деле и науках, что само по себе является крайне сложной задачей, сегодня, при высочайшем уровне функциональности товаров и услуг, они смогут воспроизвести лишь малую, порой ничтожную часть последовательности ходов, которые необходимо сделать для того, чтобы получить ноутбук, автомобиль, микроскоп или самолет.
В этой связи международная технологическая и научная интеграция является не политическим, а технологическим шагом к экономическому развитию: без установления якорей, без присоединения к международной системе ноу-хау проекты экспортной диверсификации будут в основном приносить только убытки.
Однако кластеры ноу-хау, производящие блоки, детали, компоненты для технологичных товаров, имеют географическую концентрацию. Они, как правило, расположены в странах Северной Америки, Европейском союзе, Японии, Китае, Южной Корее, Израиле и некоторых других странах. Технологическая периферия нашего мира имеет ограниченный доступ к этим кластерам. Связи главным образом устанавливаются через сравнительно редких ученых международного уровня, оставшихся в стране, филиалы международных компаний и национальную профессиональную диаспору за рубежом. Периферийные страны обладают небольшой долей мирового ноу-хау, и путь к его накоплению заключается в дальнейших попытках присоединения к технологическим центрам.
Ошибки отстающих
К сожалению, это плохо понимают политики, приходящие к власти в технологически отстающих странах. Они полагают, что последовательность ходов, которые необходимо сделать, чтобы экспортировать современные автомобили или электронику, могут самостоятельно найти выпускники национальных университетов, поэтому в создании связей с центрами ноу-хау нет необходимости. Например, Уго Чавес, находившийся у власти в Венесуэле с 1999 года до своей смерти в 2013 году, полагал именно так. Его экономическая политика, проявлявшаяся в регулировании рынка, включая цены и валютный курс, облавах на бизнес и экспроприации активов, разорила или лишила производственного капитала многие сравнительно технологичные компании.
В медицине или университетах дела часто обстояли не лучше: ни доходы, ни отношение администрации к докторам и исследователям не соответствовали статусу и вкладу последних в национальную медицину и науку, а также в международную репутацию Венесуэлы.
В результате Боливарианской революции инженеры, работавшие в венесуэльских нефтяных компаниях, вынуждены были уехать и найти работу в Канаде, Мексике и Колумбии. Страны ЕС, США, Южная Корея и многие другие в виде эмигрировавших из Венесуэлы бизнесменов, ученых, инженеров, деятелей культуры и журналистов получили носителей ноу-хау, сделавших пусть и сравнительно небольшой вклад в эти развитые и технологичные экономики.
Может ли Россия извлечь для себя урок из истории Венесуэлы в XXI веке? К сожалению, кажется, что да, потому что этот урок здесь еще не усвоен. В институциональной среде, в которой бизнес подвергается систематическому давлению, частым проверкам, когда проходят обыски в компаниях, театрах или музеях, когда бизнесмены, ученые или деятели искусства подвергаются преследованию, у последних появляются стимулы к эмиграции и прерыванию связей со страной своего происхождения. В результате экономика утрачивает ноу-хау, на восстановление которого потребуются колоссальные усилия, средства и продолжительное время. В результате увеличивается шанс, что страна останется с такой же структурой экспорта, как в Венесуэле, дополненной ценой на нефть в 30 долларов и ноу-хау лишь в сферах перераспределения доходов и капитала и их отъема.
