Нечасто случается, чтобы деятельность либертарианцев вызывала акции протеста. Но именно это в последнее время происходит в Нью-Гемпшире. В июне 200 разгневанных жителей маленького городка Графтон на городском собрании с пеной у рта обвиняли троих активистов-либертарианцев в намерении «захватить» их общину. А неделю спустя отряд демонстрантов пикетировал в Плимуте благотворительный ужин Нью-гемпширского альянса за свободу с участием губернатора-республиканца Крейга Бенсона (Benson).
Обе эти акции спровоцировал проект «Свободный штат» (Free State Project, FSP) — недавно разработанный либертарианцами план «захвата власти» в Нью-Гемпшире, призванный превратить его во флагман движения за более свободную от государственного регулирования Америку.
Автором FSP стал 27-летний политолог по имени Джейсон Соренс (Sorens). Идея этого преподавателя из Йеля одновременно грандиозна и проста: либертарианцы не имеют политического представительства, поскольку являеются малочисленным меньшинством, разбросанным по всей стране, а значит, их единственный реальный шанс добиться политического влияния — собраться в каком-нибудь одном штате. Соренс счел, что лучше всего для этого подойдет штат с населением менее полутора миллионов, политическая культура которого расположена к либертарианским идеям.
Эту идею он сформулировал в 2001 году в интернет-журнале Libertarian Enterprise. Затем Соренс основал организацию, призванную ее реализовать. За «исход» приверженцев свободы лидеры и представители FSP агитируют везде, где могут найти сочувственный отклик, призывая единомышленников-либертарианцев присоединиться к Клятве участников Проекта. Клятва предусматривает обязательство: в течение пяти лет после того, как ее дадут еще 20 000 либертарианцев, переехать в Нью-Гемпшир и стать активистом движения за свободу в этом штате (таким образом решается трудный вопрос — кто поедет первым).
Соренс — он женат, но детей пока не имеет — изучал историю сепаратистских или «децентралистских» движений, таких как мормоны и Квебекская партия. Большое впечатление на него произвела успешная децентрализация местной власти в Уэльсе, Шотландии и Испании. Ученый пришел к выводу: когда речь идет о радикальных политических переменах, их ареной должны быть именно небольшие регионы.
Соренс составил список из 10 американских штатов, где, по его мнению, 20 000 либертарианцев могут добиться значительных результатов по таким направлениям, как снижение налогов, обеспечение права родителей на выбор школы для детей, децентрализация и активизация местных органов власти. В сентябре 2003 года, когда под Клятвой поставили свои подписи 5000 человек, им было предложено выбрать один из этих штатов голосованием. Больше всего голосов набрал Нью-Гемпшир (девиз этого штата «Живи свободным или умри»): он на 10% опередил Вайоминг, занявший второе место.
Именно поэтому последние выходные февраля — когда суровая зима в «гранитном штате» понемногу начинает сдавать позиции — я провел в Нью-Гемпшире вместе с группой «дикобразов» из FSP и другими заинтересованными лицами (организация выбрала своей эмблемой дикобраза — животное вполне миролюбивое, когда его не трогают, но в опасности способного к обороне). Мы беседовали о политике в гостиной уютного семейного отеля в Дэнбери, заезжали в соседние городки вроде Графтона и гоняли на снегоходах.
В людях, с которыми я там познакомился, я не заметил отчаянного стремления отделиться от идеологически неприемлемого общества и зажить подобно современному Генри Торо. Они просто считают, что сегодняшнее государство слишком дорого обходится, слишком назойливо и активно, и пытаются найти наиболее эффективный способ изменить эту ситуацию.
Какой бы гротескной и радикальной ни показалась поначалу цель FSP, эта организация удостоилась серьезного внимания многих СМИ. В октябре прошлого года, к примеру, New York Times посвятила ей статью в 1500 слов, написанную во вполне уважительном тоне. О «дикобразах» доброжелательно отозвались также Playboy и Reader's Digest, что, на мой взгляд, свидетельствует о довольно широкой популярности FSP.
Конечно, получить положительные отклики в прессе куда легче, чем побудить людей поселиться в редконаселенном штате с морозными зимами. Но независимо от того, сможет ли FSP набрать требуемые 20 000 переселенцев, не говоря уже о превращении Нью-Гемпшира в либертарианский Эдем, значение проекта в качестве психологического эксперимента несомненно. Ведь это движение побуждает людей задуматься о том, чем на деле они готовы пожертвовать ради своих принципов — и насколько много общего найдется у тех, кто по разным причинам недоволен государством.
«Мои лучшие друзья не либертарианцы!»
Проект «Свободный штат» — последнее по времени и наиболее результативное проявление «либертарианского сепаратизма», или, как его называют некоторые, «либертарианского сионизма». Естественно, многие участники движения за создание новых либертарианских сообществ отвергают подобные определения. Профессор философии из Обернского университета Родерик Лонг (Long), создавший Libertarian Nation Foundation, фонд, который занимается теоретическими исследованиями возможности построения либертарианского государства, — в разговоре со мной заметил, что ему не нравится употребление в данном контексте понятия «сепаратизм»: «Дело здесь не в том, что я не хочу жить бок о бок и общаться с теми, кто не разделяет моих взглядов. Большинство моих лучших друзей не либертарианцы. Мы не хотим жить сами по себе, наша цель — попытаться продемонстрировать всему миру, что либертарианские принципы работают на практике. Мы хотим избавить себя от государства, а не от простых людей с другими политическими убеждениями.
С тех пор как Айн Рэнд (Rand) в своем эпическом романе «Атлант расправил плечи» (1957) изобразила «Долину Галта» — автаркический, свободный от госрегулирования рай на земле, то и дело появлялись люди, проталкивающие идею о том, что единственный реальный путь к свободе для либертарианцев — собраться в каком-нибудь одном месте. Тогда никто не будет паразитировать за их счет, грабить их или навязывать им государственные бумажные деньги. Люди будут расплачиваться свободно отчеканенными золотыми монетами, в том числе в борделях, а если кто пожелает, то и в опиумокурильнях. А бюрократам, которые в этатистском царстве указывают работящим предпринимателям, что они должны производить и сколько платить служащим, придется найти себе другую работу — возможно, должность кассира у въезда на платную дорогу, или адвоката, подающего коллективные иски, ведь судебные разбирательства будут ограничиваться делами о доказанном ущербе, а не о нарушении норм регулирования. Оригинальность идеи Соренса заключается в ее здравомыслии: она представляет собой вроде бы практически реализуемый план действий для достижения всех этих целей. Его предшественникам подобное не удавалось.
Одно из первых выдвинутых в послевоенные годы предложений о том, как воплотить мечту о «Долине Галта», было и одним из самых радикальных: либертарианцам, оттесненным экспансией государства-Левиафана к рубежу континентального шельфа, следует в буквальном смысле поселиться в открытом море. Первым «апостолом» этой идеи стал авантюрист-либертарианец Керри Торнли (Thornley): он озвучил ее в серии статей, напечатанных в 1960-е годы в фундаментальном либертарианском журнале Innovator. (Это было еще до того, как Торнли пришло в голову, что ЦРУ, взяв под контроль его сознание, заставило его принять участие в убийстве президента Кеннеди в качестве «второго Освальда».)
Создать либертарианскую общину в океане не на бумаге, а на деле впервые попытался богатый владелец фармацевтической компании по имени Вернер Штифель (Stiefel). В 1968 году он начал операцию «Атлантида», предложив молодым энтузиастам-либертарианцам собраться в старом мотеле в городке Согертис (штат Нью-Йорк). Оттуда они, согласно плану Штифеля, должны были перебраться на какой-нибудь остров — первоначально была выбрана пара необитаемых островков в Британской Вест-Индии под названием Прикли-Пир-Киз, — провозгласить над ним свой суверенитет и создать там новую, «неиспорченную» страну. Затем под флагом этого государства Штифель и его «флибустьеры» могли бы отправляться на судах в океан, чтобы строить там искусственные острова-платформы, которые и стали бы настоящей «новой страной».
«Штифелевцы» даже отчеканили собственные серебряные монеты под названием «дека» и удостоились короткого упоминания в Esquire в сентябре 1970 года: «Операция „Атлантида“ — это нечто совершенно невероятное. Они хотят создать не просто „плавучую общину“, но — вы не поверите! — независимое государство... Как они собираются это сделать? Да очень просто, малышка, — возьмут и построят остров в океане». В 1971 году эта организация изменила цену на свой бюллетень с 24 американских центов на 32 «декацента».
В начале 1970-х Штифель и его группа построили из железобетона некое подобие корабля. С огромными трудностями они сумели добраться на этом самодельном судне до кораллового рифа Силвер-шоулс у Багамских островов. Там, согласно книге Эрвина Штрауса (Strauss) «Как создать собственную страну» (How to Start Your Own Country), путешественники удостоились неблагосклонного внимания гаитянского диктатора Жан-Клода Дювалье, имевшего собственные виды на район, где Штифель намеревался основать свою страну. (Считалось, что на дне в этом месте лежат затонувшие испанские галеоны с несметными сокровищами.) Штифелю и его команде пришлось отправиться восвояси, и новая Атлантида так и не всплыла из морских волн.
Но мечта о водной «Долине Галта» была слишком сладкой, чтобы от нее отказаться. Примерно в то же время, когда Штифель попал в немилость к Бэби Доку, бывший узник концлагеря, торговец антикварными монетами, а затем агент по продаже земельных участков в Неваде Майк Оливер (Oliver) взбудоражил умы либертарианцев, опубликовав в 1968 году книгу «Новая конституция для новой страны» (A New Constitution for a New Country). В ней он представил проект конституции, в рамках которой функции государства радикально ограничивались, а само оно финансировалось за счет добровольных пожертвований. Впрочем, Оливер не только писал конституции для воздушных замков и воображал себе либертарианские цитадели в океане: он собирал людей и деньги для их создания во плоти. (Стоит заметить, что над вопросом, кто будет там жить, никто особо не задумывался.)
В 1972 году Оливер возглавил королевство Минерва, расположившееся на одном из рифов на юге Тихого океана, где суша появлялась над поверхностью воды лишь во время отлива. Однако это государство вскоре было завоевано монархом близлежащей Тонги, отрядившим для этой цели патрульный катер. Еще через пару лет Оливер и его единомышленники — среди них к тому времени числился и Джон Хосперс (Hospers), преподаватель философии из Университета Южной Калифорнии, ставший первым кандидатом в президенты от Либертарианской партии, — попытались договориться с сепаратистским движением на острове Абако на Багамском архипелаге, но и из этой затеи ничего не вышло.
Самую серьезную попытку создать либертарианскую Утопию Оливер предпринял на тихоокеанском острове Вануату, входящем в архипелаг Новые Гебриды. В 1980 году представители основанного Оливером Phoenix Foundation — одно время в его правление входил бывший редактор журнала Reason и создатель фонда Reason Foundation Роберт Пул (Poole) — оказывали консультативную и техническую помощь лидеру сепаратистского движения Вануату Джимми Моли Стивенсу (Stevens). Французы и британцы, под чьим кондоминиумом находился архипелаг, собирались предоставить ему независимость. Некоторые сомневались в либертарианских убеждениях Стивенса, но выяснить, так это или нет, возможности не представилось.
Это едва родившееся государство тоже было задушено в колыбели. На сей раз дело не обошлось одним патрульным катером. Восстание Стивенса было подавлено войсками Папуа-Новой Гвинеи и Австралии, пришедшими на помощь социалистическому правительству, которое оказалось у власти на Новых Гебридах после ухода французов и англичан. Лидер сепаратистов провел десять лет в тюрьме, а Phoenix Foundation попал под «колпак» ФБР, которое в какой-то момент даже подумывало об уголовном преследовании его руководителей за нарушение Закона о контроле над экспортом вооружений и Закона Логана, запрещающего частным лицам вмешиваться в отношения США с другими странами.
«Хватай их за горло»
Похоже, мечту Джейсона Соренса не ждет такая же печальная судьба, как эти проекты. Пожалуй, он поступил мудро, выбрав не море, а сушу. Важно и то, что его проект появился в эпоху интернета — самого полезного из когда-либо изобретенных инструментов для создания и поддержания сообществ единомышленников.
FSP весьма эффективно использует возможности «всемирной паутины»: на сайте freestateproject.org можно присоединиться к Клятве, пообщаться на форуме и представить свои личные данные, с которыми, если вы захотите, смогут ознакомиться все участники проекта. В результате все «дикобразы» получат возможность обсудить планы переезда, устройства на работу и покупки жилья или просто поговорить о либертарианских идеях и возможностях их воплощения. На момент публикации этой статьи к Клятве присоединились 6103 человека, а примерно сотня уже перебралась в Нью-Гемпшир, хотя их обязательство вступает в силу только после того, как наберется 20 000 желающих.
Участники FSP, с которыми я встретился в Нью-Гемпшире, заверяют: когда «исход» начнется, новоприбывшие «дикобразы» обнаружат немало приятных сюрпризов. Во-первых, в статье 10 Билля о правах Конституции штата говорится: «Всякий раз, когда правительство преследует неблаговидные цели, и общественная свобода очевидно подвергается опасности, народ не только может, но и должен реформировать старое или создать новое правительство. Доктрину непротивления произволу властей и угнетению следует считать абсурдной, рабской и губительной для блага и счастья человечества».
Как отмечал Соренс, исторически жители Нью-Гемпшира селились «в основном в небольших городках, расположенных в долинах и устьях рек или ручьев». В результате там возник «институт городских собраний, позволяющий гражданам находиться на достаточно близком расстоянии от государственных чиновников, чтобы „хватать их за горло“, если они превысят свои полномочия. Эту систему можно определить как некий вариант „коллективного либертарианства“, отличающегося от индивидуализма, характерного для регионов запада страны, где люди могут просто избегать общества друг друга».
По мнению Соренса, такая система в основном сохраняется и сегодня: именно по этой причине «дикобразы» убеждены, что смогут изменить ситуацию в Нью-Гемпшире. С другой стороны, исходить из того, что люди испытывают влияние или придерживаются представлений, характерных для своих предков, живших сотни и даже десятки лет назад, — дело рискованное.
Помимо традиций политической культуры Нью-Гемпшир представляется удачным выбором и с точки зрения ряда конкретных вопросов, имеющих для либертарианцев большое значение. В штате нет ни налога с продаж, ни подоходного налога для физических лиц — хотя многие жалуются на высокие ставки налога на недвижимость, а прибыли корпораций облагаются налогом в 8,5%. Примерно две трети поступлений от налога на недвижимость направляются на содержание государственных школ, поэтому их приватизация сможет существенно изменить положение с налоговым бременем.
Относительно либертарианский характер носят и действующие в штате правила владения огнестрельным оружием: в открытую его можно носить с собой без специального разрешения, а санкцию на скрытое ношение оружия получить легко; при этом местным властям запрещено устанавливать более жесткие правила в этой сфере. Обязательного страхования автотранспорта в Нью-Гемпшире не существует; правда обязательное медицинское страхование там действует. Наконец, в этом регионе нет таких раздражающих патерналистских проявлений этатизма, как нормы, обязывающие взрослых автомобилистов пристегиваться, а велосипедистов — носить шлем.
Участник FSP Кит Мэрфи (Murphy), аспирант Мэрилендского университета, специализирующийся на проблемах развития городов, рассказал мне: во время «рекогносцировочной» поездки в Нью-Гемпшир он каждый день делал нечто такое, что в его собственном штате было бы противозаконно. Он, в частности, ездил не пристегиваясь, покупал и запускал петарды и — вроде бы мелочь, а важно — покупал пиво в обычном продовольственном магазине.
Средний доход семьи в Нью-Гемпшире составляет 53 910 долларов в год, что на 20 с лишним процентов выше общенационального показателя; в результате по уровню жизни он занимает четвертое место среди американских штатов. Кроме того, доля людей, живущих за чертой бедности, там меньше, чем в любом другом регионе США. Экономика штата отличается динамичностью и высокотехнологичностью, что тоже немаловажно: там есть работа, способная привлечь людей, переезжающих в рамках FSP. Один «дикобраз», Роберт Гибсон (Gibson), уже перемещает в Нью-Гемпшир, в город Манчестер, свою фирму Corbadex, специализирующуюся на обслуживании компьютеризованных производственных процессов, и предлагает другим участникам проекта устраиваться к нему.
Либертарианцам, мечтающим о реальном политическом влиянии, особенно обнадеживающим покажется тот факт, что законодательное собрание штата — самое многочисленное в стране — 400 депутатов, а население большинства избирательных округов не превышает 3000 человек. (Здесь правда есть и обратная сторона — отдельно взятый депутат фактически не может повлиять на события.) Таким образом, вы реально в состоянии пожать руку всем избирателям в вашем округе и выпить кофе с каждым, кого вы хотите привлечь на свою сторону. Члены палаты получают символическое жалованье — 100 долларов в год, поэтому законодательная работа в Нью-Гемпшире становится делом энтузиастов-дилетантов и пенсионеров. Кроме того, закон здесь разрешает «сложение» голосов, поэтому теоретически либертарианцы могут быть выдвинуты от одной из основных партий в обмен на ее поддержку их единомышленниками.
На встрече с активистами FSP в Дэнбери я познакомился с Генри Макэлроем (McElroy) — необычайно обаятельным «антигосударственником», входящим в законодательное собрание штата от Республиканской партии: его либертарианские убеждения настолько радикальны, что в любом другом регионе он вряд ли получил бы выборную должность. Макэлрой считает, что ему удается продвигать свой законопроект о возврате Нью-Гемпшира к золотому стандарту. Другие законопроекты, внесенные в законодательное собрание штата (правда, шансы на то, что они будут приняты, невелики), предусматривают отмену Шестнадцатой поправки, сокращение налога на прибыль юридических лиц вдвое в течение пяти лет и наделение присяжных полномочиями выносить оправдательный приговор, даже если по закону подсудимый считается виновным.
Еще одно преимущество Нью-Гемпшира, где есть и морское побережье, и горы, и множество небольших и несколько крупных городов, заключается в том, что он отлично подходит для реализации концепции философа Роберта Нозика, считавшего, что либертарианская Утопия должна составлять основу для множества различных «мини-утопий». В этом штате «дикобразы» могут реализовать свои самые разнообразные стремления. Они могут поселиться в горах или в большом городе, расположенном в часе езды от Бостона; баллотироваться в законодательное собрание или присоединиться к Национальной организации за реформу законов о марихуане; бороться за смягчение требований к школьникам, получающим домашнее образование, или снижение налогов на недвижимость; жить в лесах в коммуне анархистов или в городской квартире.
Губернатор Нью-Гемпшира Крейг Бенсон, чьи взгляды близки к либертарианским, благожелательно относится к FSP. «Приезжайте, — пригласил он „дикобразов“. — Мы будем вам рады. Вы — люди активные, вы хотите сделать наш штат и города, где будете жить, лучше». Председатель нью-гемпширского отделения Демократической партии — что неудивительно — запротестовала (хотя и назвала три обоснованные причины, по которым к движению стоило бы присоединиться): «Почему губернатор Бенсон поддерживает организацию, выступающую за легализацию проституции и наркотиков, за упразднение государственных школ?»
В середине апреля Concord Monitor сообщил: «Рабочая группа, созданная губернатором для выявления „слабых мест“ в работе департаментов транспорта и здравоохранения Нью-Гемпшира, почти полностью состоит из участников FSP». Еще в 2002 году, когда они боролись друг с другом за губернаторский пост, Бенсон подружился с председателем регионального отделения Либертарианской партии Джоном Бабиарцем (Babiarz): выяснилось, что их точки зрения относительно размеров и неэффективности органов власти в штате во многом совпадают. Бенсон назначил Бабиарца главой комиссии для выработки рекомендаций по повышению эффективности управления регионом, и тот привлек к этой работе группу участников FSP. Бабиарц рассказывает мне: он намерен добиться сокращения расходов в сфере транспорта и ухода за детьми и уже рекомендовал властям штата полностью или частично отказаться от участия в управлении яслями при предприятиях и тюрьмами. Каким бы удивительным это ни показалось с учетом общей ситуации в стране, в Нью-Гемпшире глава отделения Либертарианской партии — серьезный политический игрок.
Несмотря на эту «фору» Соренс рекомендует «дикобразам» не торопить события после переезда в Нью-Гемпшир. Он пишет: «Нам надо сделать все возможное, чтобы „вписаться“, пустить корни в местном сообществе... Если мы, приехав туда, начнем трубить о том, что „надо все отменить“, то восстановим против себя людей, которые в ином случае могли бы отнестись к нашей платформе с симпатией». Действительно, деятельность FSP уже вызывает довольно острое противодействие — из-за активности отколовшейся от проекта группы под названием Free Town Project.
Его участники выступают за то чтобы «дикобразы» собрались в родном городе Бабиарца, Графтоне, где местные власти уже отменили большую часть норм регулирования. Радикальные заявления на интернет-сайтах, связанных с Free Town Project, настолько встревожили некоторых жителей Графтона, что один из них разослал всем горожанам по электронной почте «листовку», направленную против всего FSP. За этим последовало вышеупомянутое городское собрание в июле нынешнего года, в ходе которого от представителей FSP потребовали объяснений. Активист FSP Тим Кондон (Condon) рассказал мне: в тот момент настроение многих графтонцев напомнило ему о суде Линча. Он приехал из родной Флориды, чтобы защитить репутацию FSP от того вреда, что наносит ему «либертарианский эксгибиционизм» кучки радикалов, заявляющих о том, что в Графтоне необходимо разрешить дуэли, «показательные» уличные драки между нищими, готовыми за гроши дубасить друг друга на потеху публике, и скотоложство.
Заявленные цели Соренса лишены подобного экстремизма, но тоже радикальны. В частности, он рассуждает о том, что стоило бы «указать на дверь» представителям федеральных правоохранительных органов на местах. Однако в отличие от Графтона, чье население составляет примерно 1000 человек, «заполонить» весь штат участники FSP вряд ли смогут. В рамках проекта планируется переезд в Нью-Гемпшир 20 000 человек в течение нескольких лет; но примерно столько же людей переселяется туда ежегодно.
«Я не могу стоять в стороне, глядя, как все это происходит без меня»
В те февральские выходные, когда я присоединился к «дикобразам», они в очередной раз удостоились внимания местных СМИ. Вечером мы собрались в уютном ирландском пабе, чтобы посмотреть информационную телепрограмму Chronicle (она транслируется из Массачусетса), посвятившую FSP полчаса эфирного времени. Большое место в передаче занял рассказ о нынешнем председателе FSP Аманде Филипс (Phillips). Филипс — мать-одиночка тридцати с небольшим лет, в прошлом агент отдела специальных расследований ВВС, а ныне финансовый аудитор; в настоящее время она живет в Массачусетсе. По убеждениям она анархистка, что некоторыми участниками проекта воспринимается неоднозначно; впрочем, телерепортеров этот факт нисколько не смутил.
Они показали, как Филипс, лежа на диване, читает классический труд теоретика анархо-капитализма Дэвида Фридмана (Friedman) «Механизм свободы» (The Machinery of Freedom); камера выхватила крупным планом ее кроссовки с анархистской символикой. Большинству «дикобразов» сюжет очень понравился — хотя некоторые его обертона говорили о стремлении представить сторонников FSP если не опасными безумцами, то по крайней мере наивными мечтателями. Немало экранного времени было уделено «Банде Дэлтона» — группе любителей старинного оружия, подражающих ковбоям. Ее участники демонстрируют свое свободолюбие, открыто нося на поясе свои револьверы. Показали в программе и еще одного «дикобраза», едущего по улице в плюющемся вонючим дымом старом немецком военном вездеходе «Унимог». В целом, однако, авторы сюжета делают вывод, что FSP — это «интересный», а не тревожный феномен.
Это, по мнению Филипс, совсем неплохо. Она понимает, что члены «Банды Дэлтона» скорее всего произвели на большинство зрителей комическое впечатление, но ее целевая аудитория в данный момент — не «среднестатистический» телезритель, а единомышленники-либертарианцы. Именно их она старается убедить перебраться в Нью-Гемпшир. И для них стремление людей носить при себе антикварное оружие или ездить на «Унимогах» — нечто вполне нормальное.
Что же касается Кондона, бывшего морского пехотинца, ныне работающего адвокатом, то его эти проявления колоритной эксцентричности просто приводят в восторг. Он с ностальгией вспоминает свои студенческие годы в Гейнсвилле (Флорида): «Все эти старенькие трейлеры 50–60-х годов, самодельные хижины, потрепанные машины — это было здорово! Сутенеры, проститутки, поэты, студенты юрфака, генетики — все были в одной компании. Это было отлично, хоть и выглядело совершенно непрезентабельно». Он надеется, что в «свободном штате» сложится такое же динамичное и пестрое сообщество, и ему не будут докучать назойливые «маленькие Гитлеры», требующие, чтобы все красили свои дома, ухаживали за палисадниками и вообще вели себя «как положено».
Сам Кондон, однако, не может переехать в Нью-Гемпшир прямо сейчас. Во Флориде у него престарелая мать. Из-за подобного противоречия между желаниями и личными обязанностями даже многие из энтузиастов проекта будут вынуждены остаться на старом месте. Более того, если учесть, насколько привлекательны для либертарианцев даже нынешние порядки в Нью-Гемпшире, возникает вопрос, почему этого исхода уже не произошло — так сказать, под воздействием «рыночных механизмов»? Почему инициативным людям вроде Соренса и Филипс надо убеждать единомышленников перебраться в этот штат, если выбор места жительства для либертарианцев определяется низкими налогами и меньшим уровнем государственного вмешательства?
Несмотря на всю риторику «дикобразов» о том, что переезд в другой штат — ничто по сравнению с трудностями, которые преодолевали первые эмигранты в Новый Свет, пересекая океан ради обретения свободы, большинство американцев и даже большинство либертарианцев, если у них не возникли неприятности с законами о борьбе с наркотиками, конфискацией земель для государственных нужд или налоговыми органами, не считает, что государство настолько тиранит их в повседневной жизни, чтобы у них возникла острая необходимость сорваться с места.
Кто же тогда эти переселенцы, готовые перебраться в Нью-Гемпшир по политическим соображениям? Те участники FSP, с которыми я встречался, — конечно, люди разные, но есть у них и нечто общее. В подавляющем большинстве это белые граждане интеллигентных профессий, хотя и не богачи. Среди них есть мануальные терапевты, программисты, студенты обществоведческих и медицинских факультетов, корпоративные управленцы, специалисты по финансовому планированию, парикмахеры.
Однако никто из них не в состоянии поделиться какой-нибудь ужасной историей о том, как государство-Левиафан разрушило их жизнь. Я не слышал рассказов об арестах за наркотики, конфискации собственности, банкротстве из-за регулирования или детях, отобранных социальными службами. Один студент-зоолог из Партии «зеленых» надеется, что в свободном штате утвердятся принципы коллективизма: людям необходимо будет сотрудничать для удовлетворения тех общественных нужд, которыми сейчас занимается государство. Тим Кондон рассуждает о том, что Нью-Гемпшир должен стать не только царством бытовой свободы, но и «американским Гонконгом», куда отсутствие регулирования привлечет предпринимателей со всей страны, повышая благосостояние «вотчины дикобразов».
Хотя большинство собеседников выражало возмущение, когда я озвучивал этот тезис, мне кажется, что отвращение либертарианцев к государству носит скорее теоретический и философский характер, а не связано с собственным горьким опытом — хотя многие руководствуются стремлением обеспечить ребенку наилучшее образование и отдавать в виде налогов меньшую часть дохода. Аманда Филипс подытоживает «дух FSP», вдохновляющий даже тех людей, кто по нормальным американским меркам не подвергается никакому угнетению, следующими словами: «Господи, ведь я смогу действительно жить в обществе, где можно скрытно носить оружие без специального разрешения, оставлять себе все заработанные деньги, отдать ребенка в частную школу за разумную плату, где женщины сами могут решать, как им поступать со своим телом! Когда у меня перед глазами встает эта картина, и я понимаю, что это реально возможно, я просто не могу стоять в стороне, глядя, как все это происходит без меня».
«Миграция ради свободы»
Главная проблема с идеей «дикобразов» о создании «царства свободы» в отдельно взятом штате заключается в том, что многие из тиранических норм американского государства — от самых зловещих до самых мелких — введены федеральными властями. А FSP подчеркнуто заявляет, что не имеет с сепаратизмом ничего общего.
Таким образом, даже при самом благоприятном развитии событий результаты, которых может добиться проект, будут весьма ограниченными. Мы знаем, как федеральный Центр относится к штатам, пытающимся либерализовать антинаркотические законы? Как президент, продвигающий программу «Ни одного ребенка за бортом», воспримет попытку отказаться от обязательного среднего образования в государственных школах? Или как «дикобразы» надеются обойти обязательные нормативы Управления по технике безопасности и гигиене труда, Управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств, Федеральной комиссии по связи — и тем более призыв в армию, если он будет вновь введен?
На вопрос о том, возможно ли реальное воплощение идеи «свободного штата» на практике, Соренс отвечает, что такой пример уже есть — только он не связан с либертарианством. С 1960-х годов штат Вермонт превращался из цитадели твердокаменного американского консерватизма в вотчину «Бена и Джерри» — конгрессмена с социалистическими взглядами (по его собственным словам) Берни Сандерса (Sanders) и Говарда Дина (Dean). (Эта ситуация даже вызвала к жизни «контрреволюционное» движение «Вернем себе Вермонт».) В «прогрессивный» регион устремились хиппи, лесбиянки и либералы, утверждает Соренс, приводя в качестве доказательства статью, опубликованную в Playboy в апреле 1972 года. В основе этой заметки, написанной Ричардом Поллаком (Pollak), лежали предложения, озвученные на страницах Yale Journal of Law and Social Policy двумя энтузиастами — студентами юридического факультета Йеля Джеймсом Ф. Блумштейном (Blumstein) и Джеймсом Феланом (Phelan).
Блумштейн и Фелан объясняли: «Мы выступаем за массовую миграцию людей в один из штатов с целью осуществления там мирного „политического переворота“ с использованием выборного процесса». Звучит знакомо? Подобно Соренсу в его первой статье, авторы даже не упоминали, какой штат они имеют в виду. Однако в Playboy в качестве наиболее подходящего места для «молодежи, сталкивающейся с отчуждением в нашем обществе», Поллак четко назвал Вермонт.
Блумштейн, ставший профессором на юрфаке Университета Вандербильта (Vanderbilt University), не считает, что его идея или ее популяризация Поллаком стала катализатором перемен в Вермонте. Профессор справедливо отмечает: у него нет данных о том, что статья на кого-то повлияла, тем более на десятки тысяч людей. Что же касается Соренса, то он, обладая базой данных FSP, сможет с большей точностью установить, можно ли связывать будущие перемены в Нью-Гемпшире с его предложениями.
«Вся американская история — это история миграции ради свободы», — справедливо отмечает Соренс. И хотя наш общественный ландшафт усеян «скелетами» попыток искусственного создания различных сообществ, идея FSP носит более «экуменический» характер и не привязана к какой-то одной точке (все-таки Нью-Гемпшир — это целый штат, а не единственная коммуна) или образу жизни. «Дикобразы» могут вдохновляться примером мормонов: они массами мигрировали в один регион и в конечном итоге сумели занять господствующие позиции в его политической культуре. Однако когда давление со стороны федеральных властей резко усилилось, им пришлось отказаться от одного из своих важнейших принципов — полигамии.
Скорее всего и FSP ждет аналогичная судьба — возможно его участникам удастся добиться существенного снижения налогов и сворачивания социальных служб, но построить полностью либертарианское сообщество в Нью-Гемпшире не даст бдительная тирания «федералов». Да и это возможно лишь в том случае, если «дикобразам» удастся набрать необходимые 20 000 переселенцев.
Пока же их собрание в июне — на котором я не смог присутствовать — привлекло 300 участников, в десять раз больше, чем в феврале в Дэнбери. В то же время с прошлого года, когда целью был выбран Нью-Гемпшир, существенного пополнения рядов присоединившихся к Клятве не произошло. Соренс связывает это с ослаблением внимания прессы. Он надеется, что, увеличив финансирование на рекламу и пропаганду идеи, «дикобразам» удастся преодолеть этот «застой». Но не исключено и другое: «либертарианский сепаратизм» — слишком эксцентричная затея, чтобы привлечь на свою сторону десятки тысяч людей.
Тем не менее история не всегда развивается по предсказуемому пути, и когда людей сплачивает конкретное дело, результат может быть самым невероятным. Эксперимент FSP создает предпосылки для контакта с (и между) людьми, прежде не поддерживавшими политические идеи либертарианцев. В частности, координатором проекта в Лас-Вегасе стал парикмахер-гей Райан Лазаротта (Lazarotta). Он вместе со своим бойфрендом уже запланировал переезд в Нью-Гемпшир. Лазаротта, никогда не имевший никакого отношения к либертарианскому движению, случайно натолкнулся на информацию о проекте в интернете и счел, что игра стоит свеч.
Лазаротта уже с 14 лет живет самостоятельно: по его словам, неприятный опыт учебы в государственных школах «на сто процентов» повлиял на его решение покинуть дом в столь юном возрасте. Теперь он хочет разъяснить другим геям, что им не обязательно быть «рабами на плантации демократов». «Хочу распространить среди таких, как я, идею свободы, — рассказывает он. — Для FSP геи — одна из главных целевых аудиторий. Они мобильны, чаще всего живут не на социальные пособия, и не особо жаждут платить за образование чужих детей». Кроме того, когда речь идет о легализации их интимных отношений друг с другом, они на каждом шагу сталкиваются с оскорбительной правовой дискриминацией.
«Я сам лишь недавно познакомился с либертарианским образом мысли, — продолжает Лазаротта, — и за счет личных встреч стараюсь укрепить толерантность и доверие между группами, которые зачастую не имеют друг с другом регулярных контактов. Скажем, прежде я был сторонником демократической партии и с подозрением относился, например, к тем, кто выступает за неограниченное владение оружием. Но когда мы все встречаемся за одним столом, мы понимаем, что можем отлично ладить друг с другом и найти для наших целей общий знаменатель. Наши конкретные интересы, возможно, связаны с особенностями нашей личной жизни, но принципиальные устремления и судьба связывают нас воедино».
Подобное взаимопонимание, возможно, выглядит не так романтично, как жизнь в одной общине на «освобожденной» нефтяной платформе, открытой вольному океанскому ветру. Но это важнейший шаг к тому, чтобы самые разные люди, недовольные этатизмом, поняли, что они уже вместе живут на одном «острове», который можно освободить только совместными усилиями.
Проект «Свободный штат» выполнил первую половину задачи
В декабре 2004 года в статье «Восстание „дикобразов“» я рассказал о начальном этапе деятельности Free State Project. В основе этого проекта, разработанного политологом Джейсоном Соренсом, лежит идея о том, что для либертарианцев «единственный реальный шанс добиться политического влияния — собраться в каком-нибудь одном штате». Участники должны присоединиться к «исходу свободолюбцев», дав Клятву, которая «предусматривает обязательство — в течение пяти лет после того, как ее дадут еще 20 000 либертарианцев, переехать в Нью-Гемпшир и стать активистом движения за свободу в этом штате».
Поначалу организаторы FSP рассчитывали привлечь 20 000 участников к 2006 году. Этого не получилось. Однако к началу 2010 года в их рядах насчитывалась половина искомого числа — 10 000 человек, 800 из которых уже живут в Нью-Гемпшире. По словам директора проекта Варрина Сверингена (Varrin Swearingen), в организацию входит не менее 10 политических деятелей, в том числе четверо депутатов законодательного собрания Нью-Гемпшира.
Несмотря на свой девиз «Живи свободным или умри» Нью-Гемпшир пока нельзя назвать полностью «свободным штатом». Тем не менее, по словам Сверингена, в заслугу активистам проекта можно поставить отмену государственного регулирования в вопросе о домашнем образовании, требования для автомобилистов пристегиваться ремнями безопасности, а также срыв попытки федерального Центра заставить власти штата включить биометрические данные в выдаваемые ими удостоверения личности.
Как и у всего либертарианского движения, у FSP есть свое колоритное и эпатажное крыло, включающее группу анархистов, поселившихся в городке Кин. В статье, опубликованной в августе 2008 году в Keene Sentinel, перечислялись такие случаи «нарушения [участниками проекта] общественного порядка», как игра в покер «по копеечке» и продажа хот-догов на улице. Когда у анархистов из Кина возникают неприятности с законом, они снимают на видео все свои контакты с юридической системой, в том числе судебные заседания, что также запрещено законодательством штата. Один из них, оказавшись в тюрьме после ареста за съемку в зале суда и отказ назвать сотрудникам правоохранительных органов свое подлинное имя, объявил голодовку протеста и удостоился внимания прессы — об этом, в частности, написала Boston Globe.
Хотя вначале планировалось отказаться от реализации проекта, если к 2006 году к нему не присоединится 20 000 участников, сегодня, по словам Сверингена, его вдохновляют пусть маленькие, но победы, которые им удается одерживать. Он отмечает, что в последнее время количество подписей под Клятвой снова начало расти. «Когда мы наберем 20 000 человек — через месяц, или через пять лет — не так уж важно, — считает он. — Главное, если мы этого достигнем, проект станет реальностью. Поэтому мы будем идти вперед, пока не добьемся успеха».
Впервые: Doherty B. Revolt of the Porcupines! // Reason. 2004. December.
